Когда наступает ночь

– Иди. Я подожду тебя здесь.

Пока Уилл с семьей были у отца, приехали остальные. Сначала Джек и Марли, потом Элли и Фиона и, наконец, Блейк и Рейчел. У меня в голове было слишком много забот, чтобы размышлять о том, что Блейк и Рейчел делали вместе в столь поздний – или ранний – час, но я решила запомнить эту информацию на будущее. Все возбужденно гудели вокруг меня, словно пчелиный улей, задавали тысячу вопросов. Я постаралась их успокоить и заверить в том, что, по словам врача, с папой Уилла все будет хорошо.

– Как так вышло, что ты приехала раньше нас? – спросил Джек. – Мы с Марли выехали сразу, как узнали.

– Уилл позвонил мне еще из машины «Скорой помощи», – ответила я, и у меня запылали щеки. – Я приехала сразу.

Губы Джека растянулись в мудрой улыбке.

– Значит, он наконец-то понял, – произнес он с гордостью.

– Что?

– Ах, это он сам тебе расскажет, – Джек подмигнул и крепко меня обнял.

37. Уилл

Последние несколько часов были одним сплошным кошмаром. Желтоватые стены и резкий запах дезинфицирующего средства воскресили в памяти ужасные воспоминания о прошлых визитах в эту больницу. Когда у папы случился первый инфаркт. Когда Блейка доставили сюда после спортивной травмы.

От долгих волнительных часов в зале ожидания я так устал, что едва не засыпал на ходу. Но каждый раз, когда я ненадолго закрывал глаза, я видел его перед собой. Пунцовое лицо. Выпученные глаза. Падение со стула.

Врач сказал, что именно благодаря нашим с Эмми оперативным действиям папу успели доставить на экстренное шунтирование и спасти. Но мне от этого было не легче. Я чувствовал себя так, словно меня проглотил огромный монстр, наполовину пережевал, а потом выплюнул. Тревога за папу тяжким грузом лежала у меня на плечах, хоть операция прошла успешно, и врачи уверяли, что опасность миновала.

Мне непременно хотелось увидеть улучшение состояния папы своими глазами, но хотя мы уже стояли перед его палатой в отделении интенсивной терапии, внутрь нас не пускали. Он был слишком слаб и еще отходил от сложного оперативного вмешательства.

Молодая врач рассказывала маме и Эмилии о центрах реабилитации и процессе восстановления, но я слушал краем уха. Я решил вникнуть в это после того, как удостоверюсь, что с отцом все в порядке. Лишь после того, как я взгляну ему в глаза и скажу, что невероятно сожалею. Только после того, как он меня простит.

У меня сжало горло, голые стены поплыли перед глазами.

– Мне надо подышать, – пробормотал я и, опираясь на стену, побрел к выходу.

– Уилл, что с тобой? – обеспокоенно крикнула мама вслед, но я лишь махнул рукой. Мне срочно нужно было выбраться отсюда. Прочь от пищащих аппаратов, от проводов, трубок и запаха смерти.

Но тут из палаты папы прямо мне навстречу вышел лечащий врач.

– Уильям Фишер-младший?

Я взглянул на него удивленно.