Ведьма и бог

22
18
20
22
24
26
28
30

– Почему выбор пал на меня? Потому что я безобидная? Это единственная причина?

В глубине души мне жаль ее. Я вырвал ее из привычной жизни и собираюсь воспользоваться годами, которые ей позволено прожить. Возможно, у нее были планы, которые есть только у смертных: такие важные для них и бессмысленные в моем масштабе.

Она наконец осмеливается посмотреть мне в глаза, и я не отвожу взгляд. Она делает шаг в сторону. Все ее конечности напрягаются, и она вздрагивает от боли. Она выражает то, что испытывает каждое существо, вступая со мной в контакт.

Все, кроме Фобоса.

– Со временем привыкнешь.

– К окружающей вас ауре ужаса?

– Чем больше времени проведешь со мной, тем меньше будешь ее чувствовать.

Во всяком случае, надеюсь на это. Адские твари в восторге от моей силы, но меня боится даже моя семья.

– Вы сейчас не такой жуткий, каким были в облике пса.

Черт возьми, это не то, что нужно говорить богу ужаса… Были времена, когда появление волкособа внушало страх. Наклоняю голову вбок, терпя поражение, и ворчу:

– Вот почему ты меня тогда погладила.

Она распахивает глаза. Язык ее тела меняется. Она выпрямляется, излучая неожиданную волну тепла. Запинается и прячет пальцы в рукава. О, Аид. Она девственница.

– Нет, нет, нет! Я всего лишь почесала вас за ухом! – восклицает она, переходя на писк.

– Трижды.

– Дважды! Третий раз был чистой случайностью!

Извините, но как же: «Может, в качестве альтернативы, тебя устроит ласка»? Откуда у нее взялось намерение «почесать меня за ухом»? Она повергла меня в смущение – по вине матери – и отрицает это?

– Как ты это назвала? «Ласка»?

Элла в ярости машет указательным пальцем в поисках слов, но к ней на ум ничего не приходит. Она забавная.

– В тот момент я не знала, кто вы, – говорит она, покраснев.

Она возмущенно скрещивает руки на груди. Я мог зайти дальше, но довольно быстро прихожу в себя. Не ожидал, что она не увидит мою божественную сущность. Тем не менее возникает еще один проблемный момент. Она доверчиво бросилась ко мне. Это заставило вспомнить Филофросину. Теперь моя очередь напрягаться. Если у нее есть привычка обнимать все, что движется, мне это не нравится.