Девушки здесь все такие милые

«Почему он не вышел на меня?»

– Тебе нет никакого смысла ревновать, – мягко говорит Салли. И поворачивается ко мне спиной. Мне хочется спросить, как он вообще нашел ее электронный адрес, но я заранее знаю: она все равно уйдет от ответа. – Если едешь со мной, собирайся.

Мы обе, словно сговорившись, влезаем в темные джинсы и рябенько-серые футболки – ну просто вечер двойников десять лет спустя. Если бы я верила в знаки, впору было бы испугаться.

Салли ездит на черной «Тойоте-Эхо» – я представляла ее за рулем автомобиля поновее и попонтовей. Когда-то мы любили помечтать, как будем путешествовать по стране на машине. Ноги на приборной доске, Slipknot в колонках – мы мчимся к океану.

– Не знаю, как тебе, – говорит Салли, выезжая с V-парковки, – но мне здесь просто крышу рвет. Может, еще потому, что окружающие совершенно не изменились – только постарели.

– Ага. И по-прежнему нас ненавидят. По крайней мере, меня.

– Ну и придурки, – говорит Салли.

– Я думала, ты тоже меня ненавидишь. – Вышло обиженно и жалобно.

– Ничего подобного. Сама знаешь. Просто мне тогда приходилось туго. Сама не своя была.

Я киваю, но от этого никуда не девается та пропасть одиночества, в которую я низверглась после того, как она меня бросила. Когда мы с Салли стали все время проводить вместе, я перестала испытывать нужду в других подружках. Салли глумилась над ними, как гриф над свежей тушей. Я видела только их недостатки и слабости и поверить не могла, что когда-то хотела заслужить их благосклонность.

После Салли никто не хотел иметь со мной дело. На втором курсе в ЖЖ появилась страница ДАП, и я знала, что меня там непременно будут полоскать. Знала, что люди будут писать ужасные вещи, и читала их все до единой. «Я видела АВ той ночью, она в каком-то проституточном прикиде бежала из Баттса. Это ее рук дело. Она ненавидела Флору».

Салли тоже была посвящена отдельная ветка. И я помню, как кто-то написал там: «Да она не просто чокнутая! Она социопатка, способная на убийство! Хотите верьте, хотите нет!»

– Ты с кем-нибудь после выпуска поддерживаешь связь? – Я сама не знаю, зачем спрашиваю, – просто вдруг почему-то это кажется важным. – С кем-нибудь из девчонок общаешься?

– Нет, – отрезает она. – Еще не хватало.

Я думаю о девчонках, с которыми видела ее в кампусе, о тех, кто был до и после меня, – о моих приквелах и сиквелах. С какой легкостью она обрубила все связи, отсекла всех, с кем изображала дружбу и по кому катком прошлась в Уэслиане! Я всего-навсего одна из таких обрезанных веток.

Я кашляю в кулак:

– Они ничуть не изменились. Все так же любят драму. Обязательно явятся на вечер памяти, будут лить крокодиловы слезы. Как будто Флора их хоть капельку волновала!

– Да не волновала, конечно! – смеется Салли: как и раньше, она совершенно беспечна в своей бесстыжести. – Но ведь смерть всех делает лучшими друзьями. Это смело с твоей стороны – привезти сюда такого симпатягу муженька! Мне всегда было интересно, найдешь ли ты себе спутника жизни.

Тут впору было бы оскорбиться – уж больно бесцеремонно Салли рассуждает о моем «симпатяге муженьке», – но на самом деле она говорит не об Адриане. Она говорит обо мне. Намекает, что у меня спокойная, налаженная жизнь – и я разрываюсь между желанием заступиться за Адриана и желанием подтвердить ее предположения.

– Не спускай глаз с Лорен, – продолжает она. – Она так смотрит на тебя… и на Адриана…