Спаси меня от холода ночи

22
18
20
22
24
26
28
30

Не могу точно сказать, когда поцелуй, который должен был что-то закрепить, превратился в поцелуй, с которого начинается нечто новое. Подушечками пальцев Нилл проводит по моим скулам, и во мне загорается приятный жар. От тепла, исходящего от его прикосновений, этот жар усиливается с каждой секундой. Все во мне стремится к нему, мне внезапно начинает мешать одежда, не дающая почувствовать его полностью. Хочется потеряться в его объятиях, но мы стоим возле машины посреди Талламора.

Слишком темно, чтобы различить мельчайшие детали, но мне и, не нужен свет, чтобы видеть его перед собой, его темно-карие глаза, внимательный взгляд, который так манит меня. Я целую его, он целует меня, и пока пальцы Нилла окатывают мою кожу электрической волной, которую он тут же заставляет пульсировать, продолжая меня целовать, я желаю оказаться с ним на расстоянии миллиона миров отсюда или хотя бы просто у моря.

Нас прерывает ослепительный свет: по улице медленно проезжает автомобиль, и я опять одергиваю футболку Нилла, которую только что задирала выше.

Выдохнув, он запрокидывает голову, затем опять выпрямляется и вдруг широко улыбается мне.

– Залезай, – говорит он, распахивая дверцу машины. – Я отвезу нас кое-куда, где будем только ты и я.

* * *

Пока мы едем сквозь ночь мимо деревень, на названия которых я не обращаю внимания, мне совершенно все равно, куда направляется Нилл, главное, что мы с ним наедине. Он едет быстро и сосредоточенно, и в какой-то момент перед нами возникает море. Сердце у меня начинает колотиться еще сильнее.

Отдельно стоящая пустая парковка, где Нилл в итоге останавливается, находится на обочине дороги, на которой уже довольно долго нам не встречалось ни одной машины. Фары, отбрасывающие свет на высокую, спутанную траву, гаснут, и «Тойота» становится незаметной темной тенью. Когда я открываю пассажирскую дверь, меня окружает соленый морской воздух, прибой бесконечно перекатывается по ровному побережью, которое простирается перед нами в ярком сиянии луны. Тепло, слабый ветерок почти не чувствуется. Нилл берет меня за руку.

Вниз к воде по заросшему травой склону ведет тропинка, оканчивающаяся практически у самого пляжа полосой скал и гальки. Мы аккуратно ступаем по ним, пока мои ступни не погружаются в песок. Нилл бросает наши куртки, которые захватил с собой, и тянет меня туда, где оставляет пену отхлынувшая волна, и мы скидываем ботинки и носки.

Вода холодная и, не удержавшись, я хохочу, потому что недооценила силу первой волны, которая размывает песок у меня под ногами. Нилл ловит меня, не давая упасть и, несмотря на то что слабая боль в спине пытается напомнить мне о страшных событиях дня, она моментально меркнет, когда мы вновь целуемся. Теплые руки Нилла у меня под футболкой поднимаются вверх по позвоночнику. Злость, волнение, страх спадают с меня слой за слоем, и мы целуемся, и целуемся, и целуемся, а потом Нилл просто подхватывает меня и несет обратно к скалам.

Требуется всего пара секунд, чтобы расстелить наши куртки на земле, и все же для меня это слишком долго. Я мешаю Ниллу, прижимая сзади руки к его животу, и лишь на миг отпускаю, чтобы он смог повернуться и снова поцеловать меня. Я первая стягиваю с него через голову футболку, и первая расстегиваю пуговицу на его джинсах, прежде чем пальцы Нилла смыкаются у меня на запястьях. Слишком спешу, знаю, но черт возьми, я так сильно его хочу.

Сантиметр за сантиметром руки Нилла движутся по моему телу, поднимая выше ткань футболки, пока он целует мои губы, щеки, лоб. А когда большие пальцы добираются до основания моей груди и проскальзывают под бюстгальтер, я делаю резкий вдох и льну к нему, чувствую его теплое крепкое тело и с готовностью вскидываю руки вверх, чтобы он наконец освободил меня от футболки. Застежку лифчика я расстегиваю прежде, чем Нилл успевает мне запретить, и слышу его тихий смех.

– У нас впереди много времени, – бормочет он.

Но его руки оставляют покалывание на каждом квадратном сантиметре моей кожи, его губы пробуждают во мне страсть, которую я не узнаю, которую никогда в себе не ощущала. Это немного пугает, и Нилл, наверное, заметив, что мои движения становятся лихорадочными, заключает меня в кольцо своих рук. Я чувствую, как его сердце гулко бьется в груди, быстро, мощно. Знание, что он жаждет этого так же сильно, как и я, успокаивает и заводит одновременно.

Он целует меня в плечо и вдруг отрывисто втягивает воздух. Лучше не буду спрашивать, где именно на моем теле луна подсвечивает синяки.

– Я не хочу сделать тебе больно. – Гораздо осторожнее, чем несколько секунд назад, он ладонью гладит меня по руке.

– Не сделаешь, – шепчу я в ответ.

– Твоя спина…

Я прижимаю палец к губам Нилла.

– Ничего из этого я сейчас не чувствую, я чувствую лишь тебя. – Это правда. Для Нилла только правда и ничего, кроме правды.

В первый момент он очень медленно отвечает на мой поцелуй, но через пару секунд его руки, едва касаясь, движутся к поясу моих джинсов, проникают сначала под него, а потом скользят мне в трусики, и я воспринимаю это как разрешение повторить то же самое с ним.