Черт возьми.
Уже больше года ни один представитель противоположного пола не казался мне красивым, за исключением, наверное, Кьера. Но, в отличие от Лив, я бы не посмела приблизиться к парню с такой откровенно дрянной репутацией, даже если бы искала отношений. И вот сейчас я остро реагирую на мужчину, и именно он должен стать моим боссом. А еще он занят.
Ладно, в запасе еще три недели, чтобы взять себя в руки, и лучше бы мне не тратить время зря. В противном случае я выставлю себя на посмешище. Фергас вчера уже что-то заподозрил.
Еще сильнее вжимаюсь лицом в смятое постельное белье.
Ну, себе-то я могу признаться. Итак, со вчерашнего дня этот мужчина существует. Высокий, невероятно притягательный парень, к тому же внимательный и милый. И я, как дурочка, до безумия желаю, чтобы не было вчерашнего идиотского «Который час?». Чем бы все закончилось?
Поведал ли он об этом своей девушке?
Сердце бешено колотится, и ничего удивительного, что вскоре мне перестает хватать воздуха.
А что рассказывать? Ведь абсолютно ничего не случилось. Кроме того, не исключено, что я просто себе нафантазировала, словно на несколько секунд… Да даже если бы и было что рассказывать, откуда мне знать, что Нилл из тех, кто обращает внимание на подобные моменты? Тут поцелуй, там интрижка на одну ночь… мало ли какие у него принципы в этом смысле? Вчера в него втрескалась половина паба. Насколько надо быть наивной, чтобы предположить, что такой, как Нилл Кеннан, во-первых, не привык к этому, а во-вторых, в зависимости от настроения намеренно не использует свое обаяние? И на пляже у него, видимо, было настроение. А я, сама не своя после разговора с Пиппой, выглядела легкой добычей. Так, стоп.
Еще раз пробегаюсь пальцами по экрану телефона и звоню сестре. Раздается пара гудков, прежде чем включается голосовая почта. Она уже в школе? Или еще дома?
– Пип, перезвони мне, когда прослушаешь сообщение, хорошо?
Скользнув взглядом по часам, кладу мобильник обратно на пол. Половина одиннадцатого. Без особого воодушевления выползаю из постели и плетусь в ванную. Может, стоит связаться с матерью Скарлет… но если Пиппа узнает, что я так поступила, то точно на меня обидится. Я бы в свое время тоже обиделась.
Скидываю футболку и нижнее белье и становлюсь под душ.
Когда-то я сама пыталась встать между родителями, пока моя маленькая сестричка, замирая от страха, старалась слиться с мебелью. Тогда я еще жила дома.
Дом. Как звучит это слово. От него веет теплом и безопасностью. Правда, все не всегда было так плохо. Навряд ли мне удалось бы вспомнить совершенно беззаботные времена, но в мой фотоальбом вклеены снимки, на которых лучезарно улыбающаяся я сижу у отца на плечах. Возможно, от этого он не выглядит необычайно счастливым, однако у него в глазах еще не появился тот холодный блеск, а на лице – презрение. Мама считает, что он изменился из-за постоянно нарастающего давления на работе, от которого никуда не мог деться, потому что обязан был содержать семью. Если она права, то мы более чем квиты – он заставил нас кровью заплатить за то, что по нашей вине оказался привязан к ненавистной работе.
С закрытыми глазами стою под струями льющейся мне на голову горячей воды. Хотелось бы перестать об этом думать, но это всегда один и тот же мучительный замкнутый круг. Но как иначе, я ведь понимаю, что для Пиппы еще ничего не закончилось? И для мамы, разумеется, тоже, причем в этот момент я в отчаянии вынуждена следить, чтобы мой гнев на нее не вышел из-под контроля.
Понимание. Вот чего мама всегда требовала от меня по отношению к отцу, который «слишком переживает, слишком много на себе тянет». Папа моей подружки тоже работал, однако, несмотря на это, с Ив не случалось такого, чтобы во время ужина его рука ни с того ни с сего взлетала вверх и с хлестким звуком ударяла маму по лицу.
«Переварено», – мог процедить при этом отец, или: «Жесткое, как конина».
Мы все знали, что крики и слезы только сильнее его разозлят, поэтому раздавался хлопок, а после замолкало все, кроме разве что жужжания какой-нибудь заблудившейся мухи и скрипа трясущейся вилки по керамической тарелке.
На одно пугающее мгновение мне хочется стукнуться лбом о мокрый кафель, чтобы разбить вдребезги эти проклятые воспоминания, но затем я просто резко выключаю воду в душевой кабине.
Какое-то время спустя с тюрбаном из полотенца на голове я пью кофе на кухне. Телефон лежит рядом со мной, от Пиппы до сих пор никаких вестей. Отстраненно замечаю, что сегодня нужно будет сходить за покупками и уже давно стоило бы навести порядок в квартире. Быть может, позже я даже испеку шоколадный пирог. От яблочного, который стоит в холодильнике, уже почти ничего не осталось.
ebooksa