– Мы никогда ничего не добьемся от него подобным образом. – Закрыв глаза, Юкико погрузилась в путаницу чужих мыслей.
Она ощутила, что они холодные и маслянистые, с иссиня-черной каймой, и распутать их практически невозможно, как и любой человеческий разум, к которому она пыталась прикоснуться. Вытерев струйку крови из носа, Юкико скорчила гримасу, в голове у нее тотчас запульсировало.
– Можно ли дать ему лотоса? – Гиндзиро адресовал вопрос Мисаки.
– Не знаю, что произойдет, если мы так поступим, генерал…
Генерал постучал указательным пальцем по лбу Инквизитора, поднес респиратор с лотосом ко рту мужчины.
– Хочешь вдохнуть?
Тот пробормотал что-то невнятное, брызжа слюной.
Гиндзиро прикрепил респиратор к лицу маленького человечка, повозился с форсунками камеры сгорания, пока та не принялась шипеть. Перемены, произошедшие с Инквизитором, поразили присутствующих. Спустя мгновение у него прекратился озноб. Через две секунды он мог удержаться на ногах.
А через три открыл глаза и уставился на Юкико.
Прямо
– Ты меня слышишь? – спросила она.
Ответивший голос был похож на голос человека, пробудившегося от глубокого сна, но все еще стряхивающего пелену с глаз.
– Кицунэ Юкико.
– Откуда ты знаешь мое имя?
Глаза, налитые кровью, вращались, взгляд блуждал по камере.
– Я бывал здесь раньше.
– Когда?
– Каждую ночь, сколько себя помню…
Юкико не забыла, как Кин рассказывал о церемонии Пробуждения. О видениях будущего, которые приснились ему. «То, что будет».
– Мне это снится сейчас? – прошептал маленький человечек, склонив голову.