Гиндзиро ударил Инквизитора наотмашь, сбив респиратор набок.
– А так чувствуешь реальность?
– Нет… – ответил несчастный, и мертвенно-серое лицо исказилось в улыбке.
Юкико вновь надела на него респиратор и посмотрела в налитые кровью лужицы глаз. Было в Инквизиторе что-то знакомое – некое дежавю, ноющее, не дающее ей покоя, возникшее рядом с болью, что раскалывала голову.
Аромат лотоса заставил Юкико задуматься об отце, долгими ночами сидевшем у камина.
– Масару-сан шлет тебе привет, – вдруг выпалил человечек.
– Что?
– Кицунэ Масару. Черный Лис Шимы. Он шлет тебе свою любовь.
Юкико насупилась, в груди у нее вспыхнул гнев.
– Мой отец мертв!
– Да. Я часто вижу его во время путешествий.
– О чем, во имя кругов ада, ты говоришь?
– Точно, – выдохнул мужчина.
– Да он чертов безумец! – прорычала Мичи. – Это пустая трата времени!
– Я твоего дядю вижу, Мичи-чан. – Затуманенный взгляд Инквизитора метнулся к девушке. – У него до сих пор течет кровь из крестообразного разреза на животе. Он бродит в темноте, зовет жену и детей. – Он слегка покачал головой. – А они что-то не идут.
Глаза Мичи широко распахнулись.
– Что ты сказал? – еле слышно прошептала она.
Глаза человечка были устремлены в пустоту над плечом Мичи.
– О… Вот уже…
В живот Инквизитору врезался кулак Гиндзиро, сложив тело заключенного пополам. Второй рукой самурай приподнял его за шкирку, и наполненное дымом шипение вторило скрипу доспехов о-ёрой Гиндзиро.