Империя вампиров

22
18
20
22
24
26
28
30

– Ты задолжал мне кровь, де Леон. И кровью расп…

В шею Дантону со звуком расколовшегося камня врезалось лезвие секиры. Дантон зарычал и, развернувшись на месте, стряхнул меня с сабли. А я, летя по воздуху, услышал вопль Сирши. Размахивая руками и ногами, я врезался в мозаику и расколол ее, словно стеклянную. Треснули ребра, я ощутил привкус крови во рту и увидел перед глазами черные звезды.

Сирша сошлась с Дантоном на стене. Вот она вырвала из его шеи Доброту – после удара, которым срубила бы иную голову или развалила бы до корней дерево. Однако Велленский Зверь был Железносердом-старожилом, кожа которого – камень, пусть Сирше и удалось немного повредить ему горло: от раны жилками по бледному мрамору разошлись трещинки. Тогда она ударила в лицо щитом и ткнула секирой в брюхо. В глазах вампира полыхнула ярость.

Высококровка покачнулся под яростным и бесстрашным натиском. Они все еще бились, когда ко мне, сжимая в руке окровавленную сребросталь, подбежала Хлоя и крикнула: «Габриэль, вставай!» Она подняла меня на ноги; левая рука у меня была сломана, в правой я с трудом удерживал Пьющую Пепел. Рафа же, вскинув ладонь с колесом, кинулся спасать Беллами: нежить с шипением разбежалась, когда он приблизился к раненому барду. Во рту у меня плескалась кровь, части сломанных ребер терлись друг о друга, и все же я, подняв взгляд, увидел, как Сирша раскрутилась в вихре рыжевато-белокурых косичек и в очередной раз обрушила на Дантона удар Доброты.

– Ни один муж не убьет меня, вампир! – хищно скалилась рубака, вонзая секиру ему в плечо. В лицо ей брызнула кровь. – И никакой дьявол не покусится!

Дантон схватил Сиршу за руку, не давая выпустить топорище.

– А я не дьявол и не муж, – сказал вампир, выбил у нее щит и занес руку для удара. – Я принц вечности.

Полоснув Сирше по шее когтями, он разорвал ей глотку.

Брызнула яркая багряная кровь. Феба оторвалась от растерзанного мертвяка и взревела при виде пошатнувшейся хозяйки. Хлоя с криком протянула руку в ее сторону, а Рафа в ужасе взирал, как Дантон запрокидывает голову, со смехом подставляет лицо двойному фонтану крови из шеи рубаки.

Сирша в окровавленной коже упала на колени. Она схватилась за растерзанное горло и в недоумении выпучила глаза. Феба, рыча в непостижимой ярости, взлетела на мостки к хозяйке. Рафа же вскинул ладонь с колесом и, отступая к собору, кричал:

– Хлоя! Назад! Уходи!

Врата пали, и внутрь хлынули порченые. Еще больше их посыпалось на меня с восточной стены. Шкуру мне рвали зубы и когти. Рубя и раздавая в отчаянии удары, я услышал звериный визг ужаса, и мимо меня, попутно сшибая наступающих порченых, пролетело нечто крупное. Это была Шлюха, которую ввергли в панику порченые и пламя. Кобыла вырвалась из стойла и живым копьем летела сквозь нежить к взломанным воротам. Я не винил ее: пусть хоть один из нас переживет эту ночь. Зато она купила мне драгоценные мгновения – я поднялся на ноги и поковылял к собору.

– Удачи, девочка. Жаль, так и не дал т-тебе кличку получше…

Хлоя ухватила меня и потянула сзади, одновременно рубя нежить мечом. Я шел, задыхаясь и орудуя Пьющей Пепел: одному порченому снес башку, другому кисти рук и тут же, развернувшись, разрубил его пополам снизу вверх, от бедра.

Запнулся и толкнул Хлою дальше.

– Давай в собор!

Потом бросил в сторону ворот последнюю бомбу, и был вознагражден басовитым ревом – то занялись огнем политые спиртом камни. Хлоя догнала Рафу – старик тащил истекавшего кровью Беллами к двери для мертвых. Юный бард хватался за разорванное горло и шептал: «Н-не… видать м-мне… больше… м-моей…»

– Феба! – прокричал я. – НАЗАД!

Но львица меня не слушала, летя по западному парапету красным размытым пятном. Дантон, весь в крови, оторвался от трупа рубаки. Выдернул из плеча Доброту, эту жутко острую и прекрасную секиру, и когда Феба прыгнула, ощерив окровавленные клыки и выпростав лапы с выпущенными когтями, он со всей своей нечестивой силой метнул оружие ей навстречу.

Секира летела, свистя и мерцая вечноузлами на окровавленной стали; вращаясь, врезалась Фебе в грудь. Львица с ревом крутанулась прямо в воздухе, рухнула на мостки и заскользила по ним, оставляя кровавый след.