– Сука… – прошептал я.
Остановилась Феба у ног Дантона. Из ребер у нее торчала хозяйкина секира; львица еще попыталась встать, царапая когтями лаковый сапог, а Велленский Зверь ухватил ее за горло и поднял, обмякшую и подергивающуюся, в воздух. Потом он вырвал Доброту из раны Фебы, откуда тут же хлынула кровь, и бросил злополучное оружие за спину – в обрыв. Подняв львицу еще выше, он швырнул ее во двор, где тело ее разбилось о камень.
Я едва мог идти: ребра и рука сломаны, из раны в животе вывалились кишки. Рафа с Хлоей втащили Беллами в дверь для мертвых, и я вошел следом. Все порченые Дантона бежали за нами, как и было задумано. Я уже чуял резкий запах, молясь, чтобы Диор был готов захлопнуть нашу маленькую ловушку для червей. Привалившись к двери, обернулся и увидел вымокшего от крови Сирши и Фебы Дантона, который спрыгивает со стены.
Он улыбнулся мне. Его глаза чернели на фоне багряной маски, в которую превратилось его лицо.
– Дураком меня мнишь, де Леон, раз ждешь, что я попадусь на такую простую уловку.
Он вскинул руку, точно дирижер нечестивого оркестра, и по его немой команде порченые свернули с пути, которым мы отступили. Они не стали догонять нас через западный ход, а устремились к восточным, рассветным дверям. И вот они уже колотятся в них, и внутрь летят щепки. Голодный когтистый поток мертвого мяса хлынул-таки в узкий коридор…
…где в самом конце стоял Диор Лашанс, державший в руке зажженную сигариллу.
–
Щелчком пальцев мальчишка отправил сигариллу в этакий самогонный аппарат и захлопнул за собой дверь. Пары в коридоре взорвались, рождая ревущее, испепеляющее пламя. Двери вышибло, Диора швырнуло на камни, и над головой у него, опаляя воздух, стрельнул длинный огненный язык. Заметались и попадали горящие порченые. Так мы в один миг спалили нежить Дантона.
Габриэль откинулся на спинку кресла и хрустнул костяшками пальцев.
– Как я и задумывал.
Жан-Франсуа перестал писать и выгнул бровь.
– Ты же говорил, что вы хотели поджечь западный коридор.
– Да, я всем так говорил. – Габриэль пожал плечами. – Атакуя вслепую, века не проживешь. Я же знал, что Дантон кому-нибудь в голову перед нападением влезет. Вот только умение читать чужие мысли не так уж и полезно, если эти мысли – сплошь обман. Товарищам – всем, кроме Диора, – я сообщил именно то, что хотел внушить врагу.
Историк коснулся пальцем губы и нехотя кивнул.
– Довольно умно, Угодник.
– А вот Дантон так не думал. В гневе он, идя по двору, ревел и сверкал зубами.
Войско обратилось в головешки, но сам принц почти не пострадал. У меня же сил не осталось, и Пьющая Пепел, покрытая кровью, едва держалась у меня в руке.
Я развернулся и поковылял во чрево собора.
ebooksa