Империя вампиров

22
18
20
22
24
26
28
30

Я обернулся к окну, к тени, что парила в ночи за стеклом. Ее кожа была бледна, точно звезды на вчерашнем небе, красота – похожа на бескрайние зимы и темные рассветы. Сердце у меня обливалось кровью, когда я видел ее такой. Боль была страшная, невыносимая, после такой остается лишь пустота.

– Скажи, что любишь меня, – взмолилась она.

Я, стиснув зубы, обернулся к девчонке.

– Прекрати немедленно.

– Самый худший день, – не уступала Диор. – День, когда он тебя нашел. Вот почему ты покинул дом и проделал весь этот путь. Почему пьешь. Почему потерял веру. Все это – не ради меня. Все это ради них, Габи. Ради Астрид и Пейшенс.

– Обещай, что никогда меня не бросишь.

– Астрид с Пейшенс дома, Диор.

– Знаю. Я знаю, что они дома.

Диор сделала глубокий вдох, и по ее щекам скатились слезы. Ее глаза видели боль этого мира, а сердце стремилось излечить его раны. Но этого она бы уже не исправила. Как и никто другой.

– Там ты их похоронил, Габриэль.

Мне будто нож в грудь вонзили. Я до того сильно стиснул зубы, что испугался, как бы не треснули. В висках застучал боевой барабан, а сердце сорвалось в галоп. Я обернулся к тени, что следила за мной по ту сторону окна: в ее глазах стояла мольба, а волосы овевали ее, как полотнища черного шелка, которые теперь рвались у меня в руках.

– Не отпускай, – взмолилась она. – Не отпускай меня, любимый…

Во рту стоял ядовитый привкус предательства, а в груди все раскалилось добела от ярости. Я опустил взгляд на меч у пояса, на посеребренную даму на крестовине эфеса. Вынул Пьющую Пепел из ножен, и звездная сталь заблестела в свете огня.

– Это ты ей сказала?

«Н-нет, Габриэль».

– Ты говоришь о них в прошедшем времени, Габи, – прошептала Диор. – Ты говоришь во сне. Постоянно. О том дне. Самом худшем дне.

– Заткнись, – шепотом велел я.

«Габриэль, опусти м-меня. Ты расстроен, расстроен».

– Габи, мне жаль. Я не хотела ранить тебя…

– Мой лев… прошу…