Четверо должны уйти

Глава 7

Я часто пытался представить, что думал Поль Раго во время состоявшегося два месяца спустя судебного процесса, на котором так и не упомянули злосчастные отпечатки пальцев. Ведь наверняка он осознал, что попался на «фтучку» Ниро Вулфа и что держи он тогда язык за зубами и позволь взять у себя отпечатки пальцев, так и теперь гулял бы на свободе.

Как-то раз я спросил Вулфа, как бы он поступил, если бы все обернулось таким образом.

– Но ведь не обернулось, – возразил он.

– А если бы? – не унимался я.

– Пф! – фыркнул Вулф. – Вероятность такого поворота событий была слишком ничтожна. Сомневаться в том, что тесемку развязал именно убийца, не приходилось. Внезапно столкнувшись с утверждением, что на тесемке могут остаться его отпечатки, он должен был как-то оправдаться. В частности, объяснить, каким образом они там оказались, причем объяснить добровольно, не дожидаясь разоблачения.

Но я не отставал:

– Согласен, «фтучка» удалась на славу, но все-таки – что, если?

– Все равно отвечу, что обсуждать столь крохотную вероятность бессмысленно. Что, если твоя мать подкинула бы тебя в трехмесячном возрасте в клетку с тигром? Что бы ты тогда делал?

Я ответил, что подумаю, а потом дам ему знать.

Что же касается повода для убийства, то можете попытаться сами угадать с трех раз, но даже близко не попадете. Ткнете пальцем в небо. Вся болтовня в кабинете Вулфа в тот памятный день не позволила бы пролить и капли света на подлинную причину смерти Филипа Холта – вот как сыщики зарабатывают свои язвы! Впрочем, я ошибаюсь. Флора Корби упомянула, что Филип Холт любил женщин, а это, безусловно, имеет отношение к делу. В числе женщин, которых он любил, оказалась и жена Поля Раго, привлекательная голубоглазая особа, по возрасту годившаяся ему в дочки. Так вот, Филип Холт слишком усердно приударял за ней, и, в отличие от Флоры Корби, ей его ухаживания пришлись по сердцу.

Полю Раго это почему-то не понравилось.

Убийство – не шутка

Глава 1

Когда во вторник в одиннадцать утра Флора Галлан пришла на встречу, которую назначил ей Ниро Вулф, я испытал глубокое разочарование. Внешний вид этой женщины просто удручал. Дело в том, что одна из моих обязанностей как доверенного помощника Ниро Вулфа заключается в сборе сведений о тех личностях, которые добиваются у Вулфа аудиенции. Вот почему, узнав, что Флора Галлан состоит в штате знаменитого заведения на Восточной Пятьдесят четвертой улице, в котором заправляет ее брат Алек, я припомнил восторженные эпитеты по поводу Алека Галлана, на которые не скупилась моя подруга Лили Роуэн, и перезвонил ей, чтобы выяснить кое-какие подробности.

Вот что рассказала Лили. Галлан входил в тройку мировых законодателей моды. Перед парижскими кутюрье он задирал нос, а над римскими и вовсе насмехался, причем все это сходило ему с рук. Он наотрез отказался закончить работу над тремя костюмами для герцогини Гарвиндской лишь потому, что она вовремя не прилетела из Лондона на примерку. И вовсе не захотел иметь дело со знаменитой кинозвездой из-за того, что ему не нравилось, как она виляет бедрами при ходьбе. Было известно также, что однажды он запросил всего восемьсот долларов за вечернее платье; правда, платье это изготовили по заказу его любимой клиентки, так что он отдал его практически задаром.

И так далее и тому подобное. Вот почему, открыв во вторник утром дверь, чтобы впустить его сестру Флору, я был столь удручен, увидев перед собой совершенно заурядную и унылую особу средних лет в темно-сером костюме – не только непримечательном, но и знававшем лучшие дни. Костюм давно не гладили, он явно жал ей в плечах и мешковато топорщился на талии. Я сопроводил ее через прихожую в кабинет, представил Вулфу, утешая себя мыслями о том, что если сын сапожника может бегать босиком, то почему бы сестре самого знаменитого модельера не позволить себе некоторую вольность в нарядах. И тем не менее в глубине души я был глубоко уязвлен.

Ее манера вести беседу впечатляла ничуть не больше, чем костюм, по крайней мере поначалу. Примостившись на краешке красного кожаного кресла напротив стола Вулфа, она обеими руками вцепилась в сумочку из серой кожи, которую держала на коленях, и извиняющимся голосом с едва уловимым иностранным акцентом забормотала, что ей крайне неловко беспокоить столь важную персону, как Ниро Вулф, и просить его уделить капельку его драгоценного времени ей с ее неприятностями. Малообещающее начало, подумал я. Похоже, она пытается выторговать для себя более сходную цену. По мере того как она продолжала, Вулф все больше хмурился и наконец не выдержал и оборвал ее, сказав, что потратит меньше своего драгоценного времени, если она сразу перейдет к сути дела и расскажет о своих неприятностях.

– Знаю, – кивнула Флора Галлан. – Просто хочу, чтобы вы поняли: я вовсе не ожидаю, что вы должны мне помочь. Я человек маленький, но вот мой брат… Вы знаете, кто он? Мой брат Алек?

– Да. Мистер Гудвин рассказывал мне. Прославленный модельер.