Исаак сглотнул. Мысль об измене ему в голову как-то не приходила.
– Мы сами предоставляем Апрату возможность одним махом отстранить от власти всех гришей, – сказала Тамара.
Женя вздохнула.
– Исаак, я знаю, ты стараешься, но мы возложили на тебя непосильную задачу. С самого начала это было безумием.
При виде этих храбрых людей, утративших надежду, у Исаака разрывалось сердце. Он снова вспомнил визит Николая Ланцова в госпиталь, вспомнил улыбку матери и пухлые щечки сестер, запомнившиеся ему в последний приезд домой.
Исаак откинулся на стуле, забросил руку на спинку и сказал со всей небрежной надменностью, какую сумел изобразить:
– Женя, дорогая, прикажи подать бренди. Черные мысли на трезвую голову – это что-то невыносимое.
Все вытаращили глаза.
Давид прижал к губам перемазанный чернилами палец.
– Уже лучше.
– Лучше? – воскликнула Женя, радостно захлопав в ладоши. – Да это же идеально! Исаак, давай еще раз.
На мгновение он запаниковал, а потом капризно выгнул бровь.
– Ты что же, раздаешь мне приказы? Полагаю, королю сейчас не мешало бы слегка вздремнуть.
Тамара просияла. Толя торжествующе гикнул. Женя наклонилась и запечатлела на щеке Исаака жаркий поцелуй, а Исаак сделал то, чего никогда не сделал бы Николай Ланцов. Он покраснел.
17
Николай
Скиф был брошен в пустыне. Пески вынесли Николая, Зою и Юрия к огромному дворцу. Дюны извивались под ногами так, что у Николая сводило желудок. Он гордился своей способностью быстро адаптироваться ко всему новому, и все же применить новую технологию, использовать новый вид топлива или даже осмелиться выйти к ужину в рубашке без жилета – это одно дело, а смириться с тем, что твоя картина мира в одночасье рассыпается на кусочки, – дело совершенно другое.
– Выглядишь неважно, юный король, – прогудел Юрис, вновь принявший облик дракона.
– Непривычный способ перемещения. Полагаю, на спине ты нас переносить не собирался?
Дракон фыркнул.