Этот человек просто не мог не вспомнить про короля Равки.
– О, папа, – воскликнула Ханна. – Мила так опечалена, к тому же здесь намного холоднее, чем мы ожидали. Не мог бы ты отправить одного из своих солдат, чтобы он отвел нас на псарни?
– Ханна, одеваться следует по погоде.
– Я же тебе говорила, что Миле нужен новый плащ, помнишь?
– Я в п-порядке, – сказала Нина и выдавила храбрую улыбку, старательно дрожа.
– Глупые девчонки, – буркнул Брум, окидывая Нину взглядом, от которого у нее все внутри перевернулось. – Я сам отвезу вас назад.
Ханна застыла.
– Разве это не будет расценено как пренебрежение охотой с принцем?
– Принц никуда не едет. Так почему я должен?
Значит, он хотел выказать пренебрежение. То, как принца опозорила собственная мать, ободрило Брума.
Нина пыталась собраться с мыслями, пока они с Ханной плелись за Брумом к кольцевой стене. Был ли Расмус совсем безнадежен? Она считала, что лечение принца – отличная идея, что, набравшись силы, Расмус сможет легче противостоять фьерданской тяге к войне. Ей хотелось верить, что здесь еще не все потеряно. Должна же быть альтернатива жестокости Брума. Но перед глазами вставало лицо Йорана с красными отметинами и пылающими глазами. В них был гнев, стыд и что-то еще. Нина не знала что.
В тени кольцевой стены было еще холоднее, и к тому моменту, как они добрались до ворот
Они прошли под поражающей воображение аркой и оказались во дворе, заполненном клетками.
–
Она вспомнила Трассела, волка Матиаса, его глаз со шрамом и мощные челюсти. Он спас ей жизнь, а она помогла ему отыскать свою стаю.
Она сделала шаг к клеткам, потом еще один. Один из волков заскулил, а затем все животные смолкли, улегшись на пузо и опустив головы на лапы.
– Странно, – сказал Брум, и нахмурился. – Никогда не видел, чтобы они так делали.
– Должно быть, они не привыкли видеть здесь женщин, – торопливо предположила Ханна, но глаза у нее были испуганные.