– Как же ты ошибаешься.
Взгляд Зои встретил его собственный, и в ее глазах блеснуло драконье серебро.
– Да?
– Посмотри, как он растет, защищая все в пределах этих стен, какой он сильный, сильнее всех в этом саду, стойко выносящий любую погоду. Несмотря на то, какой была зима, он расцветает снова и снова.
– А что, если зима слишком длинная и холодная? Что, если он не сможет снова зацвести?
Ему было страшно касаться ее, но решился. Он взял ее руку в перчатке в свою. Она ее не отняла, но закрылась от него, словно бутон цветка, смыкающий лепестки с приходом ночи. Тогда он обнял ее. Зоя, похоже, засомневалась, но с тихим вздохом позволила себе прильнуть к нему. Смертоносная Зоя. Яростная Зоя. Ощущение ее тепла рядом с ним было благословением. Он был сильным для своей страны, своих солдат, своих друзей. Но быть сильным для нее оказалось совсем другим ощущением.
– Тогда ты станешь ветвями без цветов, – прошептал он ей в волосы. – И поможешь всем нам сохранить силу до прихода лета.
– Это была не метафора.
– Конечно, нет.
Ему хотелось стоять так, под тихо падающим снегом, целую вечность, чтобы покой этого места укрыл их от остального мира.
Зоя вытерла глаза, и он понял, что она плачет.
– Если бы три года назад ты сказал, что я стану оплакивать Давида Костюка, я бы рассмеялась тебе в лицо.
Николай улыбнулся.
– Скорее, пнула бы меня.
– Он и я… у нас не было ничего общего. Нас связывало лишь решение поддержать Алину – решение сражаться с ней бок о бок, хоть мы и знали, что перевес на стороне Дарклинга. У него были более опытные бойцы, а еще многолетний опыт планирования.
– Но мы победили.
– Победили, – согласилась она. – Но ненадолго.
– Так как вы это сделали? Как мы это сделали?
– Честно? Я не знаю. Может, это было чудо. Может, Алина и впрямь святая.
– Ты бредишь от горя. Но если уж нам повезло с одним чудом, может, повезет и со вторым.