Эркюль Пуаро

– Подождите минутку, – сказал я, сдерживая ее. – Я не буду вам препятствовать, если вы действительно хотите туда войти. Но необходимо ли это? Вы видели место убийства, парк, виллу и слышали все подробности дела. Разве этого не достаточно для вас? Смотреть на мертвого будет страшно, и, знаете ли, неприятно.

Мгновение она смотрела на меня с выражением, которого я не мог толком понять. Затем рассмеялась.

– Мне нужны ужасы, – заявила она. – Пошли.

Мы молча подошли к двери сарайчика. Я открыл замок, и мы вошли внутрь. Я подошел к мертвому телу и легонько потянул простыню, как это делал Бекс вчера днем. Короткий, приглушенный крик сорвался с губ девушки. Я повернулся и увидел на ее лице ужас, все ее игривое, хорошее настроение моментально испарилось.

Она не послушалась моего совета и теперь была наказана. Но я чувствовал себя безжалостным. Пусть она пройдет через этот ужас, к которому так стремилась. Я осторожно повернул труп лицом вниз.

– Видите, – пояснил я, – его убили ударом в спину.

Она проговорила почти беззвучно.

– Чем его ударили?

Я кивнул в сторону стеклянного кувшина.

– Вон тем ножом.

Внезапно девушка покачнулась и рухнула на пол. Я бросился ей на помощь.

– У вас закружилась голова? Давайте выйдем отсюда. Это зрелище не для вас.

– Воды, – прошептала она. – Скорей воды.

Я оставил ее и бросился в дом. К счастью, никого из слуг поблизости не было. Я смог схватить стакан с водой и добавить туда несколько капель бренди из карманной фляжки. Девушка лежала там же, где я ее оставил. Несколько глотков воды с бренди привели ее в чувство удивительно быстро.

– Уведите меня отсюда, о, быстрее, быстрее! – простонала она дрожа.

Взяв Синдереллу под руку, я вывел ее на воздух. Она глубоко дышала.

– Теперь лучше. О, это было ужасно! Зачем вы только пустили меня туда?

Ее слова прозвучали так по-женски, что я не мог удержаться от улыбки. В глубине души я был доволен, что Синдерелле стало плохо. Это доказало, что она не такая уж толстокожая, как я думал. Ведь она чуть постарше ребенка, и ее любопытство, по всей вероятности, было ребячеством.

– Я делал все, стараясь остановить вас, вы знаете, – сказал я мягко.

– Думаю, что да. Ну, прощайте.