Эркюль Пуаро

– Так вы не верите, что Жак Рено совершил это преступление? – спросил я нетерпеливо.

– Конечно, нет. Я знаю этого юношу. Признаюсь, что в этом деле были один или два момента, которые совершенно ошеломили меня, но тем не менее, несмотря на его глупое поведение, я никогда не поверю, что Жак Рено может быть убийцей.

Я расположился душой к секретарю. Его слова как будто сняли тайную тяжесть с моего сердца.

– Я не сомневаюсь, что многие разделяют ваши чувства! – воскликнул я. – Ведь улик фактически против него до смешного мало. Я считаю, что его оправдают. В этом нет никакого сомнения.

Но Стонор отреагировал на мои слова иначе, чем мне хотелось.

– Я бы много дал, чтобы разделить ваш оптимизм, – сказал он печально. Затем, повернувшись к Пуаро, спросил: – А каково ваше мнение, мосье?

– Я думаю, что дела Жака принимают плохой оборот, – ответил Пуаро спокойно.

– Вы верите, что он виновен? – резко спросил Стонор.

– Нет. Но боюсь, что ему будет трудно доказать свою невиновность.

– Он ведет себя более чем странно, – пробормотал Стонор. – Конечно, я понимаю, что дело гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Жиро неосведомлен, поскольку он здесь впервые, но вся эта история действительно чертовски странная. И уж если на то пошло, словами делу не поможешь. Мадам Рено хочет что-то скрыть, и я буду следовать ее примеру. Это ее спектакль, а я слишком уважаю ее, поэтому не намерен совать палки в колеса, но я никак не могу разобраться в поведении Жака. Что бы с ним ни произошло, он должен защищаться.

– Виновность Жака – чепуха! – вскричал я, вмешиваясь в разговор. – Во-первых, нож... – Я запнулся, не зная, как встретит Пуаро мои откровения, и продолжал, более осторожно подбирая слова: – Мы знаем, что у Жака Рено не было при себе ножа в тот вечер, и мадам Рено может подтвердить это.

– Правильно, – сказал Стонор. – Когда она придет в себя, то, безусловно, скажет это и многое другое. Ну, а теперь я должен вас оставить.

– Один момент, – окликнул Пуаро Стонора. – Сможете ли вы послать мне весточку, как только мадам Рено придет в себя?

– Безусловно. Пришлю незамедлительно, – прокричал он через плечо и зашагал в сторону виллы «Женевьева».

– Довод, касающийся ножа, будет убедительным и в суде, – заметил я, когда мы поднимались по лестнице. – Я не мог говорить откровенно в присутствии Стонора.

– Вы совершенно правильно поступили. В сложившейся ситуации мы должны попридержать наши сведения насколько возможно. Но ваш довод об отсутствии ножа у Жака Рено вряд ли ему поможет. Вы заметили, что сегодня утром я отлучался на час, прежде чем мы выехали из Лондона?

– Да.

– Я разыскивал фирму, в которой Жак Рено заказывал свои сувениры. Это было не очень трудно. В общем, Гастингс, они сделали по его заказу не два ножа, как мы думали, а три.

– Да ну! Что же из этого следует?

– А то, что, после того, как он подарил один нож матери, а второй – Белле Дювин, у него оставался третий, для его собственных надобностей. И я боюсь, Гастингс, что теперь нам ничто не поможет спасти его от гильотины.