Я даже опешил.
– Конечно! Неужели вы сомневаетесь в этом?
Она спокойно улыбнулась.
– А я бы не прочь устроить небольшой скандал. Это разрядит атмосферу. Пока что мы слишком много думаем и слишком мало говорим вслух.
– Джон считает иначе. Он хотел бы избежать стычки.
– Ох уж этот Джон!
Мне не понравилось, как она это сказала, и я запальчиво воскликнул:
– Джон очень разумный и хороший человек!
Мэри изучающе посмотрела на меня и неожиданно сказала:
– Вы мне нравитесь, Гастингс: вы настоящий друг.
– И вы мой настоящий друг!
– Нет, я очень плохой друг.
– Не говорите так, Мэри.
– Но это правда. Я могу привязаться к кому-нибудь, а назавтра о нем даже и не вспомнить.
Меня больно задели ее слова, и неожиданно для самого себя я довольно бестактно возразил:
– Однако ваше отношение к доктору Бауэрстайну отличается завидным постоянством.
И сразу же пожалел о сказанном. Лицо Мэри сделалось непроницаемым, словно какая-то маска скрыла живые черты женщины. Она молча повернулась и быстро пошла наверх. А я стоял как идиот и смотрел ей вслед.
Шум, поднявшийся внизу, вернул меня к действительности. Я услышал голос Пуаро, громко рассказывающий чуть ли не всем в доме о пропаже.
«Выходит, моя осторожность в разговоре с Мэри была излишней, – подумал я раздраженно. – Пуаро поднял на ноги весь дом, и это, на мой взгляд, было не самым разумным решением. Что делать, мой друг в минуты волнения совершенно теряет голову!» Я быстро спустился вниз. Едва завидев меня, Пуаро мгновенно успокоился. Отведя его в сторону, я сказал:
– Пуаро, дорогой, что вы творите? Весь дом в курсе ваших дел, а следовательно, и убийца тоже!