Беата окаменела.
Всего одна? Но кто это? Эльза Салливан? Кейт Каннингем? Джина Уэсли? Хорошо бы Эльза, тогда мэр Кловерфилда станет ее должником. Но Тед Каннингем спас Дану и явно заслуживает возвращения дочери. А Дерек Уэсли теперь истово молится Калунне, ходит на все проповеди Беаты и Александра и оставляет подношения каждое воскресенье. Его вера будет разбита вдребезги, если Джина не вернется живой.
Беату затопила волна отвращения к себе.
О чем она только думает? О выгоде? Девушку нужно спасать, пока она еще жива! Уже завтра она может умереть!
— Лавена, приведите мне ее как можно скорее — и станете моей правой рукой в культе, — велела Беата.
— Увы, не могу. Ее держат там, куда я не сумею попасть иначе, чем с Кхирой и Мавис. Пока они живы, мне ее не достать.
Беата сжала зубы.
Намек был более чем прозрачным.
— Почему все-таки вы их так ненавидите?
— Поверьте, вам не будут интересны наши взаимные обиды, — Лавена махнула рукой, — но раз уж мы договорились, открою вам секрет: мы втроем несколько раз гадали на потрохах, и они раз за разом показывают, что ковен Тринадцати из-за вас перестанет существовать. Мавис скорее сдохнет, чем выпустит власть из рук. Кхире плевать, она убьет, кого прикажут, но врет сама себе, что в этом есть какой-то смысл. «Защита города» — отличная отговорка. А я предпочитаю присоединиться к победителю. В последний раз гадание показало вас, кормящую множество ведьм с рук, а они толкались и пытались урвать свой кусок. Не люблю толчею. Я должна занять достойное меня место возле вас, и я сумею этого добиться. Я заражу людей уже завтра. Не посещайте пока Кловерфилд.
Беата кивнула.
— Договорились. Увидимся через четыре дня.
Лавена ушла, а Питер, молчавший почти всю встречу, подозвал официанта и заказал самый крепкий виски, что имелся в заведении.
Беата рвано вздохнула.
— Что ж, по крайней мере, вы с Адой будете свободны и счастливы.
— Спасибо. Будешь пить?
— Налей немного.
Питер поднял бокал и сказал:
— За свободу Ады.
— За свободу Ады. И свободный выбор для нас всех.