Буря в Кловерфилде

22
18
20
22
24
26
28
30

— В-вы… вы меня использовали…

— Я вам не враг. И не лгала. В кубке не яд, а эликсир молодости. Не бойтесь. Пейте.

Матильда всхлипнула и, сдавшись, наклонилась к кубку. Сделала несколько глотков. Удивленно замерла.

— А он вкусный. И мне как будто лучше становится…

Морщины на ее лице уменьшились и стали менее заметны. Седина пропала. Оплывший овал лица стал более четким. Беата сотворила чары зеркала и подвесила его рядом с лицом Матильды.

— Видите? Вам уже не больше пятидесяти.

Матильда обернулась к притихшим ведьмам ковена Тринадцати.

— А ведь и правда, она помолодела, — пробормотал кто-то, — все еще старая, но не настолько, как была раньше.

— Так кубок божественной Эйв действует? Тогда какого черта эта лисица убеждала нас, что он — уловка? Мы все еще можем получить молодость, если окажемся достойны ее?

Тут лицо Матильды исказилось, и она выхватила кубок из рук Беаты. Но когда поднесла ко рту, эликсир исчез. Она потрясла кубок, но из него не вытекло ни капли.

— Дайте мне эликсир, госпожа Хоффман, пожалуйста! — взмолилась Матильда. — Я же теперь член культа Калунны! Позвольте мне вернуть мою молодость!

— Хорошо. Отдайте кубок назад. Божественная сила течет через меня, так что пить придется из моих рук.

Кубок вновь наполнился, и Матильда принялась жадно пить, поглядывая в зеркало. Она молодела прямо на глазах. Когда ей стало около сорока лет кубок опустел. Матильда умоляюще уставилась на Беату:

— А можно мне еще? Я хочу стать молодой и все исправить! Я верно буду вам служить и учить ваших учениц!

— Хорошо. Вы заслужили это. Но давайте еще лет десять и все.

— Да, да!

Допив эликсир до конца, Матильда превратилась в женщину лет тридцати: все еще полную, но приятную, с открытым лицом и ясными глазами. Она сияла от счастья.

— Получилось! Я теперь начну все с начала!

— Это иллюзия! Смотрите! — сердито сказала Мавис и сотворила заклинание, но то прошло сквозь Матильду, ничего не изменив. — Да что за чушь?! Кубок Эйв не мог ее омолодить!

— Потому что Эйв сгинула в когтях демона, которому ты ее скормила? — вкрадчиво спросила Беата.