Подружка неверяще и едва слышно прошептала:
–
– Не настучать, а…
– Ага, – Володя обернулся, растягивая губы в недоброй усмешке.
И с ней он выглядел по-настоящему жутко. В свете луны, падающем из окна, бурое пятно на вороте рубахи казалось чёрным. Маришка видела, что кровавые подтёки доходят до самой груди, точно причудливое ожерелье. Не брызги, а будто тёмные бусины.
– Лгунья, воровка, так ещё стукачка… Я полагал, мы знали о тебе всё, – протянул он.
– Я не
– Идиотство, – простонал Александр. – Только не начинай…
Володя фыркнул и отвернулся.
– Нет, послушайте!..
– Да хватит же! – А это уже была Настя. Её
Она вцепилась в руку Ковальчик, не давая даже дёрнуться вслед Володе:
– Тани нет! Ты видишь?!
Подружка резко повернулась к ней, и Настя отшатнулась, увидев внезапную гримасу животной, отчаянной ярости на побелевшем Маришкином лице. Той хотелось крикнуть прямо в Настино лицо: «Да какая разница?! Как ты можешь думать про треклятую Таню?!» Но она прорычала другое:
– Ты-то могла бы уж мне и поверить!
– Пег'естань! – зашипела Настя, со всей силы дёрнув её за руку, будто это могло помочь вернуть подруге рассудок. – Ты будто наг'очно! Пг'екг'ати! Ты что, ослепла?! Тани здесь нет! – Голос сорвался на визг.
Александр в два шага пересёк комнату в явном намерении позатыкать рты обеим. Его обычно спокойное лицо было злым.
– Настя… – Маришка попыталась высвободиться из её рук, стоя на своём. – Я бы не стала о таком…
– Не надо пугать меня!
– Настасья! – Александр схватил ту за плечи и ощутимо встряхнул.