Названия Евпахий не запомнил, потому как не сумел прочесть. Теперь он гордился тем, что не побоялся применить кристалл памяти, вытащенный незаметно вместе с носовым платком, которым, подобно потеющему собрату по перу, в волнении промокавшему лысину, за неимением оной делал вид, что протирает руки.
— Не твоего ума дело, — ответил заказчик, вглядываясь в проекцию старинной книги, отбрасываемой на потолок магическим накопителем. Господин Дэ повертел кристалл, и изображение ожило: полыхнули золотом глубокие царапины на коже фолианта, хлопнул крыльями дракон, чей оттиск на корешке до того был незаметен. — Так говоришь, Ракон, как только вошел в библиотеку, первым делом закрыл ее?
— Да. Правда, герцог сначала нахмурился, будто его озадачило то, что он увидел на странице, а потом, пошарив глазами по стенам библиотеки, успокоился. Даже начал улыбаться. Видно волновался, но посмотрев на лики предков, взял себя в руки. Там всюду меж оконных пролетов висят портреты драконов. Вот, — гном вытащил из коробочки второй кристалл. Первый уже исчез в кармане господина Дэ, что несомненно обещало деньги. Не зря, значит, старался.
По потолку поползла череда портретов надменных лордов.
— Род Хариим, — господин Дэ брезгливо скривил губы. — Бестолочи, разорившие семью. Каждый из них внес вклад в уничтожение того, чем владели предки. Если бы не Ракон со своей неуемной энергией, сегодня морские волны лизали бы обломки того, что некогда считалось несокрушимым оплотом. Видишь брошь на лацкане? — господин Дэ положил кристалл на боковую грань, и портрет одного из герцогов увеличился в размере. — Драконий лютик — символ власти и богатства. Уверен, он стоил баснословно дорого. Там одних бриллиантов на полмиллиона драков. И где брошь теперь? Сгинула, как и все остальное.
— Почему вдруг лютик? Драконы всегда выбирали в символы не абы что: у рода Драгон — скрещенные мечи, у Фельгордов — парящий орел с ланью в когтях, у Камгерр — пасть змеи, изрыгающая пламя, а тут простоватый цветок. Я бы еще понял розу — у той хотя бы шипы. А лютик? Разве что ядовитый, а так ерунда какая-то. Несерьезно для древнего рода…
— Простоватый цветок, да не простой. Он в свое время помог семейству Хариим превзойти остальных драконов. Когда Фольк согласился принять захудалое наследство, я тоже заинтересовался лютиком. Перерыл всю имперскую библиотеку, пока не нашел упоминание об истоках рода. Книга была почти такой же древней, — господин Дэ похлопал по карману, где спрятался первый кристалл.
— И что там было написано?
— Накарябано. В старину страницы делались из специальной кожи, которую легко процарапывали когти дракона. Потребовались века, чтобы ученые восстановили древнюю письменность и создали окуляры для прочтения таких книг.
— Так что там говорилось о лютиках? — Евпахий проявлял любопытство, граничащее с нетерпением, что льстило рассказчику.
— Цветы положили начало богатству рода Хариим.
— И это все? — гном выглядел разочарованным. — Как можно разбогатеть, разводя лютики?
— Лютики как раз не хотели разводиться. Дикие, они вместе с другими цветами росли всюду вдоль ручья, но не на участке, принадлежащем семейству Хариим. И как ты думаешь, кто указал патриарху на эту странную особенность? Женщина. Она с упорством, свойственным только тем, кто хочет, чтобы в их доме было не хуже, чем у соседей, приносила и высаживала вдоль ручья выкопанные в другом месте лютики. Но те радовали своим солнечным цветом лишь посмеивающихся над ней кумушек. Там росли и кустились — здесь чахли и погибали.
— И что мешало им расти?
— Золото. Его пласт поднимался так близко к поверхности ручья, что золотоносную породу прикрывал лишь тонкий слой земли и ила. Корням лютиков просто не за что было зацепиться. Больше над незадачливой женщиной никто не смеялся, а лютик стал символом рода.
— Увядший лютик… — рассказ впечатлил гнома.
— М-да. Фольку потребовались годы, чтобы собрать портреты предков рода Хариим, — господин Дэ подпер челюсть кулаком и не мигая смотрел в потолок, где выплывали из небытия лики представителей некогда богатейшего семейства. Его жадный взор выхватывал унизанные кольцами и перстнями руки, броши и ордена, щедро украшающие богатые одежды, золотые цепи с подвесками, что по старинной моде пересекали гордо выставленную грудь. — Сколько бы Ракон ни пыжился, былого величия ему не вернуть. Герцог всегда будет зависеть от более могущественных соседей.
Заказчик шумно выдохнул, когда кристалл погас. Потер занемевшую шею, разминая, наклонил голову к одному плечу, к другому.
— Но заметьте, на этот раз завидуют ему, — гном, готовясь уйти, кряхтя сполз со слишком высокого для него стула. Второй кристалл вернулся в коробку, которую газетчик торопливо спрятал в своей сумке. — А портал не чета лютику, пусть и золотоносному.
— Лорд Ракон несвободен, и это самая большая его беда. Ему постоянно приходится прогибаться под более сильных и более богатых.
ebooksa