Пленных охраняло двое парней, а остальные распределились по переднему и заднему вагону. Мы уже где-то час как выехали из зоны, в которой следовало опасаться нападения безумцев, надеющихся отбить у нас арестантов. Даже с учетом того, какой разброд воцарился после похищения командиров, едва ли в Хинду-Индии растеряли всякий здравый смысл и попытаются вторгаться на территорию, которую патрулируют войска Новой Индии, ВС ООН и «Юджин и Круппс».
Вожди фанатиков сидели с мрачными минами и не проронили ни слова, но при этом реагировали на ситуацию по-разному. Когда я зашел в их вагон, кто-то застыл от страха, кто-то дрожал, кто-то пылал гневом, пара человек пыталась держать изначально не присущее им достоинство, а некоторые вообще делали вид, что им плевать. Но открыто сопротивляться, как капризные дети, после нокаутирующих накладок никто уже не пытался.
Один из мужчин заговорил – видимо, догадался, что я лидер группы:
– Молитесь, чтобы ничего не произошло, когда нас запрут. Ведь охранять нас поставят трусов из армии кукольного правительства.
– Сомневаюсь, что даже самым верным подчиненным хватит сил вас отбить, – поделился с ним своими размышлением по этому поводу я. – «Паноптикон» строят крепости не хуже, чем на Алькатрасе.
– Нас что, отдадут в руки частной корпорации?
– Строго говоря, это все равно тюрьма. «Паноптикон» построили ее по заказу правительства Новой Индии для содержания и нравственного исправления заключенных. Только охраняет ее не, как вы выразились, «кукольное правительство», а элитные бойцы ЧВК. И оснащена она по последнему слову техники. Советую не рассчитывать всерьез на побег или освобождение.
Кажется, он не поверил. Я понял по насмешке в его глазах. Видимо, не в курсе, что тюрьмы по всему миру уже давно отдали в частные руки. Он из старшего поколения. Когда мы в отеле в Хинду-Индии запросили справку о личности схваченных, этого человека программа определила как полковника старой армии. Он человек той эпохи, когда государство еще сохраняло большинство своих изначальных функций.
Я не стал ни в чем убеждать полковника и направился в дальний угол. На некотором расстоянии от остальных пленников у зарешеченного окна сидел в одиночестве Джон Пол.
– Надо же, решетки. Где вы только нашли такой поезд? – спросил он, не отрывая взгляда от проплывающих мимо пейзажей, а затем указал на них связанными руками. – Вон, глянь на биллборд!
Мимо пролетел огромный плакат с энергичными на вид, крупными угловатыми знаками – кажется, такие шрифты называются восточноазиатской готикой – и старомодным изображением солдата.
– Этот слоган написал я, – объяснил Джон Пол. – Грамматика геноцида работает вне зависимости от посыла текста. Ее можно включать даже в самый будничный разговор. Но вот с пропагандой и девизами они будто созданы друг для друга. Получается резко усилить воздействие. У грамматики геноцида есть показатель плотности. Так вот, в подобного рода агитках он высокий.
– К чему ты клонишь?
– Задумался, что и ультраправые, и ультралевые политические группировки легко склонить к геноциду. И даже наоборот: необходимые детали геноцида – это ультраправые или ультралевые взгляды.
– Все вывернул шиворот-навыворот. Издеваешься.
– Гм, не без того. Но ведь и сама идея, что можно цепочкой слов подтолкнуть человека к геноциду, попахивает издевательством. – Властитель геноцида пожал плечами.
Над индийскими полями покрывалом нависли желтоватые облака. В просветы пробивались лестницы Иакова, вонзаясь в далекие леса. Те самые, в которых, возможно, до сих пор не прекратились убийства. Казалось, что сам Господь по трубочке потягивает оттуда души невинно убиенных. Наверняка он там, за облаками, примерно такой же, как в скетчах «Монти Пайтона».
Пустое время. Странное состояние сознания, которое охватывает только во время миссий. Когда напряжен днем и ночью, и из мозга как бы выпадает та деталь, что отвечает за повседневные нужды. И плюс к тому сочетание таблетки от джетлага, боевой регулировки и маскинга болевых ощущений. А от монотонного пульса, выбитого на стыках рельс, казалось, что странное, похожее на желе время будет тянуться вечно – сознание укутала иллюзия универсальности.
В реальность меня вернул еще один промелькнувший за окном агитплакат Хинду-Индии. Джон Пол заметил, что я провожаю биллборд взглядом, и сказал:
– Солдат на изображении располагает к себе зрителя приемами, взятыми из соцреализма. Правое и левое крыло похожи тем, что с определенного момента у них начинают сходиться вкусы или, вернее, отсутствие вку…
ebooksa