— Здравствуйте, — смущённо поджала губы и опустила глаза, — я думала, это Эйнис.
И тут до неё дошло, что у министра в руках букет цветов, она опять повернулась к нему и ошарашенно уставилась на букет. Цветы ей были незнакомы, но выглядели просто шикарно, крупные красные бутоны в окружении синевато-зелёных листьев, к тому же, терпкий сочный запах пробился даже сквозь кухонную атмосферу. Она боялась поднять взгляд и посмотреть ему в глаза, но улыбаться начала раньше, чем соображать, кому это и по какому поводу.
«Неужели это благодарность за то, что я рассмотрела яд под ногтями того мужика в клетке? Вот это да, не ожидала такого от министра заполярья.»
— Это вам, — самым сухим тоном в мире пробурчал министр, — от бедного блаженного Эрика. Он так впечатлился вашей работой в лагере Тонга и… хм, другими вашими качествами, что полчаса умолял меня передать вам цветы. — Вера наконец подняла взгляд от букета к его лицу, на лице министра было недоумение и скорбь по загубленному мужскому мозгу. И лёгкое злорадство. — А когда я у него на глазах разобрал букет и вытащил оттуда маяк для телепортации, приказав объяснить, он резко проглотил язык.
— И, — напряжённо сглотнула Вера, — что теперь будет?
— Теперь будет расследование, — с досадой поморщился министр, — которое установит, вражеский ли он агент или просто наивный дурак. — Он вздохнул, повертел в руке букет. — Дело в том, что в спецгруппы дураков не берут, к тому же, Эрик уже не раз доказал, что голова у него работает как надо, что наводит на неутешительные мысли. Но, кто знает, — он саркастично приподнял брови, — иногда женские чары творят с мужским мозгом мистические вещи. Возьмите, не выбрасывать же его теперь, бедняге Эрику он слишком дорого обошелся.
Вера выключила плиту, есть расхотелось. Вытерла руки полотенцем и взяла у министра несчастные цветы. Букет похрустывал в руках, головки цветков качались, перекатывая по лепесткам капли воды. Она почувствовала, как опять начинает кружиться голова.
«Грёбаный сумасшедший мир.»
Перед глазами всё поплыло, она шмыгнула носом и тихо сказала:
— Красивые. Как называются?
— Дайрские розы, — печально выдохнул министр. — В наших широтах их очень трудно достать.
Вера оторвалась от цветов и столкнулась взглядом с Эйнис, стоящей в дверях между гостиной и библиотекой. Министр не закрыл дверь на кухню и Эйнис было отлично видно их обоих, и судя по её злому до дрожи взгляду, ей очень не нравилось то, что она видит. Министр что-то понял по выражению лица Вероники и обернулся, блондинка обожгла его полным ненависти и разочарования взглядом, развернулась и молча ушла.
— Эйнис! — министр бросился за ней, но судя по звуку шагов до самой стены, не успел.
Вероника села на табуретку, уткнулась лицом в цветы и глубоко вдохнула, чувствуя, как на лепестках прибавляется капель.
«Офигеть. Бедному Эрику достанется за маяк в цветах, бедному министру влетит за работу курьера, бедная Эйнис меня возненавидит, даже если он ей всё объяснит. Офигеть.»
Она встала и попыталась найти вазу.
Пристроив букет раздора на каминной полке, Вероника села в кресло и откинулась на спинку, отстранённо изучая узор каминной решётки. Изящная ковка изображала побеги винограда, обвивающие луки и стрелы.
В библиотеке раздались шаги и она повернула голову, даже не пытаясь угадать, кто войдет — Эйнис была крупной девочкой и шагала так же твёрдо, как и министр, да и обувь носила почти как у него. Вошёл министр.
— Простите, — он чуть склонил голову, подошёл и сел во второе кресло. Вера смерила его взглядом, синяков и царапин не нашла, но лёгкий румянец всё же присутствовал.
— Эйнис в порядке? — Он молча кивнул. — Она придёт?