— Угадай, каким животным она меня на утро назвала?
— Великие боги, животным? — Дженджи хлопнул себя по лбу, тут же вспомнил, что там шишка и зашипел от боли, Шен рассмеялся и поднял над головой руку с тремя выпрямленными пальцами:
— Три попытки.
— Тигр, — сделал пафосную физиономию Джен Джи.
— Холодно, Джен, — министр загнул один палец, Дженджи задумался:
— Лис?
— Ещё попытка?
— Нет? Всё, моя фантазия пасует. Кто?
— «Зай»! — объявил Шен, сжимая кулак и поднимая его выше, как будто это был лозунг. Дженджи задыхался от хохота и пытался забодать стол, вытирал слёзы, пытался пить, но, лёжа на полу, получалось плохо.
— Я из-за тебя облился, «зай», блин! — он с трудом сел ровно, стал вытирать с подола капли рукавом, Шен смеялся.
— Я сам чуть не рухнул. Я теперь кошку кормлю и смотрю на них, и думаю: «Зай... Вот это вот — я. Еда». Хотя, она любит такие сравнения. Фреддиного уродца называет «сладкий пирожочек», а ещё одну псину на рынке — «кексик».
— Что это?
— Еда такая, похожа на булку. Рекомендую, кстати, очень вкусно, — он стал выбирать новую еду из блюд на столе, надолго замолчал, Джен Джи тоже выбрал себе, намочил платок в пиале, приложил ко лбу. Осторожно спросил:
— Так что у вас, всё хорошо?
— Всё... интересно.
— Она приняла цветок?
— Я не предлагал.
Беззвучные «часы истины» у Веры на груди выдали свой беззвучный «дзынь», она вслушалась внимательнее. Джен Джи уважительно приподнял брови:
— Всё ещё надеешься уломать матушку?
— Да.