— Вы не умрете! — выпалила целительница. — Что за глупости? Я вам не позволю!
— Какая вы храбрая, — улыбнулся ей Эден. Он лег на кровать и закрыл глаза, а Жени начала рисовать на полу комнаты символы, которые должны были защитить их обоих во время ритуала. Темная магия не любит шуток. Да и только зельем тут не отделаешься. Придется призвать на помощь все силы, какие только доступны.
Убедившись, что зелье подействовало на императора, Жени пригласила в комнату остальных участников ритуала. Она, как и лорд Эвернер, считала: сначала нужно попробовать получившуюся формулу на ком-то еще, однако на ком? Да и сам Эден и слышать не желал об отсрочке. Женевьева понимала его, но все равно внутри все сжималось от страха. А если все пойдет не так?
Бледный Коршун замер рядом с ней. О том, что ему придется принять участие в излечении императора, Жени давно ему рассказала, и сейчас мальчик не задавал лишних вопросов, только едва заметно вздрагивал от волнения.
— Не бойся, — мягко сказала ему Анна Эвернер. — Ты должен просто находиться рядом и в нужный момент позволить нам взять немного твоей силы.
— А если… если не получится? — пробормотал Коршун.
— Все получится, — уверенно ответила Женевьева и посмотрела на своих помощников.
Лорд Нокс замер в дверях, чтобы никто им не помешал. Ректор и его супруга сели на стулья у постели, Коршун разместился на небольшом пуфе, а Жени замерла над Эденом.
— Приступаем, — скомандовала она и начала читать заклинания, создавая целительный полог, который должен был защитить императора от любых неожиданностей.
Затем целительница сосредоточилась и увидела занозу — предельно ясно, куда яснее, чем в первый раз.
— Вот она, — проговорила Женевьева. — Ректор Эвернер, вы видите?
Дерек прошептал формулу имени и откликнулся:
— Да. Да, я ее вижу.
— А я чувствую, — призналась Анна. — Будто что-то темное исходит от Сокола. И как мы могли не разглядеть раньше?
— Теперь дело за вами, Анна, Дерек.
— Шейд, поставь полог тишины, — попросил Эвернер. — Я буду использовать истинное имя Эдена.
Нокс кивнул, и Дерек заговорил нараспев:
— Аш-ша-илет-те-Эйдинар-де-иэ.
Эден вдруг выгнулся, тяжело задышал.
— Что это за формула? — склонилась над ним Жени.