Мои ладони жадно скользят по холодному кафелю стен — хоть так остудиться. Хоть на что-то опереться.
Наш танец становится быстрее.
А я-то думала, что лучше уже не будет!
Мой кайф становится совсем уж запредельным, горячим, лютым. Не остается сил на стоны, только на жадные выдохи каждый раз, когда мужской член снова и снова толкается в мой предел. И снова. И снова…
— Черт побери… — Тимур хрипит, сминая мою грудь ладонью, — как же я тебя хочу, Юльчик…
— И я… — меня хватает только на такую малость. А Тим срывается в какое-то неистовое бешенство. Господи. Господи! Господи!!!
Кажется, что-то во мне лопается… Огромный алый шар, что наливался все это время. Он держался, из последних сил, но все-таки… Не выдержал…
Лопнул — и я забилась в сильных руках Тимура, впиваясь в его ладонь с зубами от убийственной степени кайфа. Умру. Вот прям щас умру…
Или нет…
Когда мысли в моей голове начинают складываться в слова из дробленых невнятных звуков — оказывается, что я жива. И лежу животом на полированной столешнице, и по ногам у меня бегут вниз быстрые мелкие капли. А на бедре — свежее, липкое пятно, чуть пониже горячего, медленно слабеющего члена Бурцева. Он вытащил. Слава богам, у него мозгов чуть побольше, чем у меня…
Ощущать его тело на себе — хоть даже и мокрой задницей, липкой от пота спиной — бесконечно кайфово. Мягкое и твердое, рядом звучат как инь и ян. Дайте мне волю — я бы продлила эту агонию еще на минуточку, но угол столешницы больно врезается в мой живот. Черт бы побрал этот мой живот. Вечно он все портит!
Выпрямляюсь неохотно, опираюсь на ватные, мелко дрожащие руки. Там, за моей спиной, приходит в себя и Тимур. Хрипло вздыхает. Будто прощаясь, ведет по моей спине ладонью. Задевает пятно своего семени, размазывает его шире.
— Вытрешь? — я стараюсь говорить беззаботно, будто для меня это норма — предаваться дикой похоти в ресторанных туалетах. Сама подаю Бурцеву бумажное полотенце из диспенсера.
— Конечно, — Тимур звучит на диво удовлетворенно, но все-таки вымотанно. Ну капец. Я измотала этого жеребца. Я! А можно я буду отмечать годовщину этого дня как День Рожденья?
Так странно понимать, чьи руки сейчас заботливо скользят по моему телу. Стирают следы нашего секса, поправляют платье, оглаживают растрепанные волосы… Противный мальчишка вырос в заботливого мужчину… Надо же…
Бочком, бочком, проскальзываю к зеркалу. Это Бурцев — гребаный везунчик — выглядит так, будто и не трахался пять минут назад как бешеный кролик, а я…
— Шикарно выглядишь, — пальцы Бурцева любовно скользят по моим волосам, — а я думал, врут, что оргазм делает женщину еще прекраснее.
Вопреки обыкновению — даже подрезать его не могу. Только смущенно закусываю губу, понимая, что и щеки предательски розовеют.
Так-то оно так, но помада размазана просто возмутительно!
Трясущимися руками поднимаю сумочку, упавшую в ходе наших с Бурцевым страстей. Выгребаю оттуда горсть всяких тюбиков, в попытках добраться до влажных салфеток.
ebooksa