— Присаживайтесь, миледи!
Господи, как же это странно, видеть, как широкоплечий прокачанный на все свои шестьсот сорок мышц Бурцев отодвигает для меня стул.
— Для справки, я не отношусь к виду “улиточка безрукая”, — бросаю в сторону Бурцева прицельный едкий взгляд.
— Да уж, ты скорее из вида “скворушка голосистая”! — нахально переводит стрелки Бурцев, и мои щеки сами по себе начинают наливаться свекольным цветом.
Сдержаться… Надо было сдержаться. Закусить губу, отгрызть себе язык…
Мои глаза в панике начинают шарить по залу ресторана, выискивая скептические мины официантов или гостей. Хоть что-нибудь, чтобы мне рвануть и сбежать отсюда в стыду и ужасе.
Фиг мне! Контингент собрался возмутительно этичный, даже не смотрит никто в мою сторону. Кроме той фифы, что сейчас точит лясы с барменом, всем на меня плевать. Ничего не остается, только неловко приземлиться пятой точкой на гребаный стул и попытаться сделать сразу все — и спрятать под столом босые ноги, и подол натянуть на мои дурацкие круглые коленки.
Конечно, Бурцев их сейчас не видит. Но вдруг увидит, когда я из-за стола вылезать буду!
Тьфу ты! С каких пор я вообще думаю, какое мнение у Бурцева о моих коленях? Или размере пятой точки?
В туалете, впрочем, вполне себе думала. Видимо, по инерции, еще никак не могу остановиться.
— Ты такая смешная… — Бурцев решает разбавить мое молчаливое пыхтение и улыбается мне на все двадцать восемь виниров. Почему виниров?
Потому что я злая и противная, и мне приятно думать, что эти белоснежные зубищи не свои, а стоматолога.
С другой стороны — мне, чтобы хотя бы один винир себе позволить, нужно продать сестру на органы.
Я буквально заставляю себя стряхнуть с себя эту бессмысленную оторопь и как можно нахальнее откидываюсь на спинку стула.
— И что же вас во мне так смешит, Тимур Алексеевич?
— Да все, — Бурцев так естественно передергивает плечами, что даже не верить ему не получается, — как ты вредничаешь, как стесняешься, как краснеешь…
Ну конечно. Это чтобы я не забывала свое место, что ли? Я ему смешна. Ничего не поменялось.
— А! — перебиваю, не желая дослушивать этот фестиваль издевок. — Так и запомним, тебя очень заводят клоуны. В цирк на свидания не ходишь, во избежание всяческих конфузов?
Подошедший вовремя официант сглаживает очередную нашу с Бурцевым паузу. Сам Тимурчик смотрит на меня пристально. И бесит этим несусветно. А я не должна на него беситься. Напротив. Я бесить его должна. Чем больше — тем лучше. Чтобы поскорей он уже выключил этого своего джентльмена и почесал к друзьям, хвастаться победой в споре. Чем там максимально обычно бесят толстяки? Ах, ну конечно же!
Моя вилка втыкается в стейк с таким раздражением, что я даже удивляюсь, как несчастная тарелка не раскололась на две части. Бздынькнула она довольно жалобно.
ebooksa