Дерево красной птицы

– Не понимаю, о чем ты. Я была связана и ждала смерти. Как я могла поджечь лагерь, если ты сам разрезал веревки? – Она повернулась к нему спиной, и Мунно осознал, что был близок к истине. Слишком неумело она уходила от ответа.

– Я ни в чем тебя не обвиняю, просто хочу знать правду. Если у тебя в самом деле есть такие способности, то…

– Способности? – Кымлан развернулась к нему и саркастично усмехнулась. – Думаешь, будь они у меня, я бы сидела в плену столько времени? Позволила бы погибнуть лучшему другу? – Ее голос дрогнул. – Иметь такие способности – страшно, но очень заманчиво. – Она вернулась на свою постель и уставилась на огонь, снова став чужой и холодной. – Я бы спалила дотла всех, кто посмел причинить боль мне и моим близким.

Резкий порыв ветра сорвал с дерева желтый лист и уронил Мунно на колени. Он поднял его, внимательно разглядывая сухие прожилки. С их последнего разговора прошло не так много времени, но природа брала свое и уже пророчила скорую зиму.

– Мунно, Мунно! – Голос друга выдернул его из воспоминаний. Мунно перевел рассеянный взгляд на Даона, который подозрительно смотрел на хозяина. – Обед готов.

– Иду, – отстраненно отозвался он и сел в круг перед костром.

– О ней думаешь? – тихо, чтобы не услышали остальные, спросил друг и откусил пшеничную лепешку.

– С чего ты взял? – соврал Мунно, хлебнув через край горячего супа.

Даон ничего не ответил, но Мунно знал, что друг видит его насквозь.

Два месяца он был занят, занимаясь подготовкой к войне. Нужно было столько всего предусмотреть: усилить тренировки солдат, набрать добровольцев, договориться с купцами о поставке оружия, осмотреть доспехи и вооружение и собрать зерно. В круговороте нескончаемых дел он только и успевал передохнуть, и поэтому мысли о когурёской девчонке, из-за которой он едва не лишился своего титула, приходили только ночью, перед тем как он проваливался в беспокойный сон. Но чем ближе находилась деревня, тем большее волнение охватывало Мунно. Как она там? Сумела ли приспособиться к новой жизни? И жива ли вообще? А может быть, уже нашла способ сбежать, и им не суждено встретиться вновь? Нет, будь это так, ему бы уже сообщили.

– Скоро увидишь ее, осталось немного, – недовольно фыркнул Даон, с осуждением покачав головой.

Мунно ничего не ответил и залпом выпил бульон.

После обеда отряд двинулся в путь. Солнце неумолимо клонилось к закату, но Мунно рассчитывал прибыть засветло, чтобы устроить своих людей на ночлег. Судя по донесениям от командира Рудже, для отряда подготовили временный лагерь недалеко от поселения рабов, потому что в деревне было невозможно разместить триста человек.

Вскоре из-за поворота показались кривые бараки и маленькие домики. Мунно спешился, взяв под уздцы Исуга.

– А вот и ты, надежда племени Сумо! – раздался зычный голос, и навстречу вышел Рудже, раскрыв объятия для старого знакомого, которого не видел много лет.

Несколько лет назад командир обучал Мунно искусству боя, пока не провинился перед ханом и не был отправлен на границу стеречь рабов. Что тогда произошло между вождем и его ближайшим соратником, Мунно не знал, а когда спрашивал об этом отца, тот лишь сердито одергивал, говоря, что это не его ума дело. Но почему-то ему казалось, что не обошлось без женщины.

Рудже коротко обнял бывшего воспитанника и похлопал по спине.

Мунно улыбнулся, испытывая радость от встречи с наставником.

– Рад тебя видеть, сынок, – тепло сказал командир, рассматривая повзрослевшего ученика. – Ну и вырос же ты! Настоящий мужчина!

– А вот ты постарел, – беззлобно усмехнулся Мунно. – Жаль только, что встретились мы по такому неприятному поводу.