Язычники

Я пожимаю плечами. — Либо так, либо Бол и Сак. (Ball Sack-мешочек с яйцами) Выбирать было трудно, но я думаю, что в конце концов приняла правильное решение.

17

Роман тянется через стол, хватает бутылку виски и подносит ее прямо к губам, откидываясь на спинку кресла.

— Черт, я ненавижу этого ублюдка, — говорит он, когда мы слышим знакомые звуки захлопывающейся входной двери за приспешниками его отца. Он делает большой глоток виски, прежде чем опустить бутылку только для того, чтобы швырнуть ее через всю комнату и послушать, как она разбивается о стену.

Леви ворчит, опускаясь обратно на свое место.

— Ну, вот и кончился этот гребаный виски, — говорит он, не имея другого выбора, кроме как потянуться за бутылкой бурбона.

Я вздыхаю и прохожу через комнату, прихватив на ходу несколько салфеток. Я сажаю свою задницу на стол перед Маркусом и свешиваю ноги по обе стороны от него. Его сильные руки сжимают мои бедра, думая, что ему вот-вот повезет, но он только стонет, когда я тянусь к его окровавленной футболке и стягиваю ее через голову.

— Дерьмо, — бормочу я, видя беспорядок, который оставил после себя его отец. Я немедленно принимаюсь за работу, прижимая салфетку к его ране, пытаясь остановить кровотечение. — Я думаю, это придется зашивать заново.

Маркус опускает взгляд и убирает мою руку со своей груди, чтобы увидеть беспорядок внизу.

— Черт возьми, — бормочет он себе под нос, подтверждая мои подозрения и побуждая Леви встать и пройти через комнату. Он проходит на кухню и через мгновение возвращается с небольшой аптечкой первой помощи в руке.

Леви подходит ко мне и хватает стул Маркуса, прежде чем развернуть его лицом к себе.

— Вот, — говорит он, протягивая ему бутылку бурбона. — Тебе это понадобится.

Маркус берет бутылку и подносит ее к губам.

— Как, черт возьми, он узнал? — спрашивает он, его глаза сужаются до щелочек, когда он погружается в свои мысли.

— Я задалась тем же вопросом, — говорю я ему, пока Леви использует стол рядом с моей задницей, чтобы оборудовать хирургическое место. — В этом нет никакого смысла. Я сомневаюсь, что кто-нибудь из вас, ребята, случайно упомянул об этом вскользь, и я чертовски уверена, что не проболталась об этом. Итак, откуда он мог знать? У него есть камеры? Он что, наблюдает за нами?

Роман качает головой.

— Нет, если бы у этого ублюдка здесь были камеры, он бы нас давно убил.

— Что тогда? — Спрашиваю я, оглядываясь через плечо на Романа, пока Леви принимается за работу, минуя обезболивание.

Губы Романа сжимаются в жесткую линию, и на мгновение его глаза становятся черными как смоль.