— Ты сказала — дюймы.
Она сдерживает улыбку.
— Парни такие идиоты.
— Ничего не могу с собой поделать.
— Ты такой незрелый.
Я прищуриваюсь, глядя на ее покрытую кружевами кожу, изучая крошечный крючок, закрепляющий застежку платья.
— Как я могу быть незрелым?
— Я попросила тебя расстегнуть молнию на моем платье, а твои мысли сразу несутся к шуткам ниже пояса.
— Ну да, потому что: дюймы.
Она покачивает бедрами.
— Перестань тянуть время и расстегни мне молнию. Я хочу выбраться отсюда, пока я еще молода.
— Это может занять минуту.
Не желая рвать ее платье, я сосредотачиваюсь на этой крошечной застежке, наклоняясь, мои мозолистые пальцы работают с ней, как с хрупким инструментом. Проделав петлю, я расстегиваю молнию и неторопливо вытаскиваю металлическую скобу.
Звук его жужжания смешивается со звуком нашего дыхания.
Обнаженная кожа и спина Скарлетт становятся видимой, блестящая золотая молния — прямой спасательный круг вдоль ее позвоночника. Держу пари, если бы я провел пальцем по ее спине, она бы вздрогнула. Держу пари, если бы я провел пальцем по ее спине, то не остановился бы…
Медленно эта сверкающая молния скользит дальше… дальше, чем необходимо, мой взгляд отслеживает весь путь вместе с ней.
Интересно…
Интересно, смогу ли я заставить ее стонать, наклонившись вперед и прижавшись губами к ее уху? Если бы я нежно подул на ее кожу. Облизнул. Прикусил.
Я мог бы скользнуть губами вниз по ее шее, по ее обнаженному плечу, и…
— Роуди, что там происходит? — спрашивает она шепотом.