Душевная боль
Я очнулась и обнаружила у себя на лбу влажную ткань. Неохотно моргая, я позволила глазам привыкнуть к полутьме. Лунный свет заливал комнату серебром и освещал сгорбленную фигуру в кресле у моей постели. И хотя медные волосы в таком освещении казались светлее обычного, не узнать его было невозможно.
Рид.
Лоб его покоился на краю матраса, едва не касаясь моего бедра. Его пальцы лежали почти что вплотную к моим. Мое сердце болезненно дрогнуло. Должно быть, он держал меня за руку перед тем, как уснуть.
Я не знала точно, какие чувства у меня вызвало это осознание.
Осторожно коснувшись его волос, я ощутила приступ отчаяния. Он сжег Эстель. Нет – это я ее сожгла. Я знала, что будет, если я подожду, пока он придет в себя в той аллее. Знала, что он убьет ее.
И хотела этого.
Я отдернула руку, чувствуя отвращение к себе самой. И к Риду тоже. Всего на миг, но я позабыла, зачем я здесь. Кто я. И кто
Ведьма и охотник на ведьм, связанные священными узами брака. Закончиться эта история могла только костром, и никак иначе. Я прокляла себя за глупость – за то, что позволила себе так сблизиться с ним.
Моего локтя коснулась рука. Я обернулась и увидела, что Рид смотрит на меня. Его подбородок затенила щетина, а под глазами пролегли темные круги, будто он давно не спал.
– Ты очнулась, – выдохнул он.
– Да.
Он облегченно выдохнул и закрыл глаза, стиснув мою руку.
– Слава богу.
После секундных колебаний я сжала его ладонь в ответ.
– Что случилось?
– Ты потеряла сознание. – Рид тяжело сглотнул и открыл глаза. В них была боль. – Ансель побежал за мадемуазель Перро. Он не знал, что делать. Сказал… сказал, ты кричала. И он не мог тебя успокоить. И мадемуазель Перро тоже не могла. – Он рассеянно погладил меня по ладони, глядя на нее, но будто не видя.
– Когда я пришел, тебе было… плохо. Очень плохо. Ты кричала, когда они к тебе прикасались. И остановилась лишь, когда я… – Он кашлянул, отвернулся и вновь тяжело сглотнул. – А потом ты… застыла. Мы думали, ты умерла. Но нет.
Я посмотрела на наши сцепленные руки.
– Нет.