Кровь и мёд

– Беги.

Волчья охота

Рид

Я вышел на болото, чувствуя, как мой разум окутывает спокойствие. Юг. Нужно идти на юг. Я знал, где находится Жеводан. Именно там мы с шассерами и остановились в ночь после охоты на оборотней – в ночь накануне того дня, когда я стал капитаном Диггори. Если я не ошибся, именно здесь было устье реки, на которой работала жеводанская мельница. Если найду реку, сумею сбить оборотней со следа. И доберусь до деревни.

Если только не утону.

Я посмотрел вниз. Начинался прилив. Скоро он заполнит устье, а речные воды поднимутся. Течение станет опасным, особенно если нести при себе тяжелое оружие. И все же лучше утонуть, чем ощутить, как Блез вгрызается мне в нутро.

Лавируя меж деревьев и касаясь их, чтобы повсюду распространить свой запах, я вернулся немного назад тем же путем, запутывая следы. Затем присел. Лу-гару куда быстрее обычных волков, даже быстрее лошадей. Мне ни за что от них не убежать. Единственной надеждой оставалась вода. И еще кое-что…

Я зачерпнул с земли горсть грязи и размазал по коже. По одежде. По волосам. Помимо силы и скорости главным оружием волков было их обоняние. Я должен был стать невидим для них во всех отношениях.

Где-то позади ночную тишину прорезал волчий вой.

Я вскинул голову, чувствуя первый укол страха и сомнений.

Мое время истекло. Волки вышли на охоту.

Я чертыхнулся про себя и кинулся бежать на юг, прислушиваясь в надежде услышать журчание воды, выискивая среди зелено-бурого леса толстые стволы и мох. Река находилась в густой роще облетелых кипарисов, она должна была быть где-то рядом. Это место выглядело знакомо. Все, что я видел перед собой, навевало воспоминания. Вот у этого корявого ствола Жан-Люк тогда остановился передохнуть. Архиепископ, который из упрямства нарядился в свое хоральное одеяние, чуть не упал, споткнувшись вон о тот камень.

А значит, кипарисы должны быть прямо… вон там.

Торжествуя, я бросился к ним, пробираясь меж стволов. Послышался очередной вой, но я выдохнул с облегчением – наконец-то, наконец-то я нашел…

Я замер как вкопанный. Облегчение рассеялось как дым.

Там ничего не было.

На месте реки теперь лишь росли папоротники. Их листья, бурые и увядшие, трепетали на ветру.

Земля под ними была слякотная, влажная, покрытая мхом и лишайником. Но от русла не осталось ни следа. Ни песчинки. Ни единого камешка. Будто вся река просто… исчезла. Будто мне лишь почудилось, что она там была.

Я стиснул кулаки.

Ничего мне не почудилось. Я сам, черт подери, пил из этой реки.

Деревья вокруг шелестели на ветру. Перешептывались. Смеялись. Наблюдали. И снова волчий вой прорезал ночь – на этот раз ближе. Волосы у меня встали дыбом.