«Он уже близко, дитя. Он идет сюда».
Теперь в голосе послышался голод. Предвкушение. С каждым словом незримая тяжесть все сильнее сжимала мне виски. Слепила меня. Пытала меня. Воплощала в жизнь мои кошмары. Я схватился за голову, чувствуя, как к горлу подступает крик.
«Он сожжет нас, если ты ему позволишь».
– Чего у тебя с головой-то?
– Ау, я с тобой разговариваю!
«Он сожжет Луизу».
– Эй!
Что-то просвистело в воздухе, и мой затылок пронзила новая боль. Я рухнул на пол повозки и тихо застонал, смутно различая над собой размытый силуэт Бернадетты. Она замахнулась сковородкой, готовясь ударить снова.
– Помешанный ты, что ли? Так и знала! Угораздило же именно сегодня на полоумного наткнуться!
– Стойте, – я слабо поднял руку.
Странный свет мерцал все ярче.
– Прошу вас.
Бернадетта отпрянула. Лицо ее исказил испуг.
– Что это у тебя с кожей творится, а? Что такое?
– Я не… – Я всмотрелся в свою руку. В мягкий свет, который исходил от нее. Меня разом захлестнули отчаяние и облегчение – и то, и другое было отвратительно.
– Опустите сковороду, мадам.
Бернадетта яростно затрясла головой, пытаясь не опускать руку.