Однако диспозиция на теокалли уже изменилась коренным образом.
— Всем стоять! Полиция! — раздался с небес громовой голос.
Над храмом завис вертолет, откуда ударил мощный луч прожектора, беспощадно высветивший всю мизансцену.
— Бросить оружие, поднять руки и не сопротивляться, — вещал через громкоговоритель стальной голос.
Приказ был подкреплен высунувшимся из вертолета стволом крупнокалиберного пулемета.
Противник Евгения замер. Тот, воспользовавшись этим, перекатился под защиту теней у стены храма.
На площадке возникли бойцы в черном обмундировании и круглых шлемах с прозрачными забралами. Ягуары побросали оружие и подняли руки. Прямо перед лежащим К стоял жрец, его окровавленные пятерни тоже были воздеты к небесам. А рядом с ним валялся каменный нож, и Евгений понял, что на сегодня его работа еще не закончена.
Он дотянулся до ножа и сделал несколько змеиных движений к жрецу. Собрал все силы, с яростным криком взвился, одной рукой схватив того за прядь, запрокинув голову назад, а второй с силой провел клинком по горлу.
Острейший обсидиан, лишь раз использованный, легко вскрыл гортань, откуда с легким свистом вырвался воздух. Жрец захрипел и завалился на спину. Кровь с бульканьем покидала его тело.
— Стоять!
Кромлеха ослепил свет тактических фонарей с направленных на него компактных автоматов «Атлатль-8». Он бросил нож и поднял руки. Теперь ему было все равно.
— Не стрелять! — раздался мелодичный голос, в котором, однако, звенела сталь.
Из-за спин полицейских выступила невысокая тонкая фигурка в такой же, как и у них, черной форме и откинула забрало шлема.
— Кромлех-цин, вы — пленник уэй-тлатоани Великого Ацтлана, — глядя Евгению прямо в лицо, произнесла юная антрополог Ленмэна из Ирокезии.
*Держись
Кукулькан-Кетцалькоатль. Лукайские острова, Гуанахани. 9.8.12.5.15, и 7 Мен , и 18 Сак (13 октября 605 года)
Кукулькан тяжело рухнул на теплый песок пляжа, устало вытянув ноги. Годы, конечно, давали о себе знать, но сами по себе они удивлять его не переставали. Он ведь ждал, что, вновь обретя облик человека, попросту умрет от старости. То существо... эгроси... прожило в недрах Марса не меньше пятидесяти земных лет. Больше или меньше, он никак не мог точно подсчитать из-за рассинхронизации. Марс вообще превратился для него в нечто не бывшее, какое-то воспоминание о долгом и грандиозном сне... Но в любом случае, если прибавить его годы до того, как он прошел Мембрану, наберется гораздо больше срока, отпущенного любому человеку. Если следовать логике, он должен был переродиться на Земле ветхим старцем и вскоре умереть.
Но в Мембране логики, похоже, нет. Или она совсем другая, непостижимая. Человек Кукулькан пришел в мир майя в том же биологическом возрасте, в каком эгроси Благой покидал Эгроссимойон — на пике расцвета жизни. Объяснения этому не было, просто факт — весьма воодушевляющий, надо признать.
ebooksa