Неведомый

– Я пойду сама, – прошамкала она разбитыми губами, и ее слова встретил дружный гогот.

– Уж точно тебя никто из нас не понесет, паскуда. Скажи спасибо королю за то, что ему нужен живой грошик. Я бы заколол тебя прямо здесь, как свинью.

– Сколько Абнер заплатил вам? – Рунд постаралась вспомнить лицо отца, но Железный Тит упрямо отворачивался и скрывался в багровом тумане. На мгновение показалось, что ее лишили и второго глаза, и гнев придал ей сил. Или дурости – это как посмотреть. – Тит предложит больше. Он лорд…

– Висельник, как и все, кто участвовал в Багрянце. Дни его короче твоих, а смерть будет страшнее моей задницы. Вы отобрали наш дом, но мы нашли себе новый.

Кто-то снова засмеялся, и Рунд ощутила холодный укол лезвия у своего горла.

– Абнер обделается, когда увидит свой конец. Хотя, уверен, он не страшнее того, что прячется в королевских штанах. Говорят, его свалила лихорадка, но боги помогут, и он доживет до встречи с нами. Стяните ей руки и заткните рот.

Мешок приподняли и протолкали вонючую тряпку сквозь зубы. На шею ей накинули веревку, но душить не стали, только потянули вперед. Тот, кто держал ее за локоть, наконец отошел, и никто ее больше не бил, но впервые за все годы Рунд сделалось страшно. В паху стало мокро и холодно. Ветер хлестал по ободранным ладоням, а онемевшие ноги увязали в прелой листве и проваливались в бочаги. Она вспомнила глаза Шима – удивленные, будто ему наконец удалось увидеть лесную нагую деву. Но духов здесь не было, только птицы. Рунд задыхалась, и теплая влага стекала ей на грудь. К горлу подкатила тошнота, хромая нога истошно завопила, лишенная уса. Боль внезапно прояснила мысли Рунд, и она затряслась – от страха и от смеха.

Да.

Птицы были повсюду.

Междуглавие 1

Король семи холмов и одной драной юбки

клоненная над бумагами вихрастая голова Рихара была такой же рыжей, как и у Дамадара. Поцелованные огнем, они оба несли на себе печать рода Акорна. И хотя мать Рихара была черноволосой горянкой, пламя победило в безумной схватке и расцвело у сына на голове. Будет жалко оставлять негодника одного. Но долг короля исполнен – остался только долг чести.

Крякнув от натуги, Дамадар поднял свой двуручник. Славный меч, испытанный в диких боях. Чего стоит одна только битва при Струнге, а если вспомнить о Синем Доле… Добротный меч. И добрые были времена! Дамадар вспомнил, как гонял с его помощью по поляне покойника Стеврона, и улыбнулся. Окровавленный убийца, выкованный в жерле старого погасшего вулкана, тогда не испил крови. Зато познал всю сладость чужого позора.

Да, сейчас все совсем иначе.

Эти мысли заставили Дамадара помрачнеть, и меч тут же неприятно оттянул руку. Тяжелый он уже для него, но не для Рихара. Сын в это время перевернул последний пергамент и нахмурился. Он сидел за столом напротив каменного балкона, солнечный свет золотил густые кудри. Совсем еще мальчишка, летний ребенок, а уже такой серьезный. В его годы Дамадар пил пиво, хватал и щипал трактирных девок за самые мягкие места. А этот, поди ж ты, закопался в книгах и свитках. Что с ним будет, если?..

Об этом Дамадар решил не думать раньше времени. Что-то да будет. Может, и не такое хорошее, как хотелось бы, но и не такое плохое, как кажется. Нечего себя тревожить раньше времени. Отец его, великий Маног, всегда говорил – убивай врагов, пришедших к твоему порогу, по очереди. И не торопись.

«Не торопись», – для верности повторил себе Дамадар и поцеловал оголовье меча. Клеймор был его первой игрушкой, и как кричала мать, боясь, что он порежется об острую сталь!

– Может, мы затеяли все это зря? – озвучил его сомнения Рихар и поднял глаза. Светлые, льдистые, они достались ему от матери вместе с острым любопытным носом. Хвала богам, силу он перенял у отца. Тонкие исписанные листы нелепо смотрелись в огромных руках горного принца. – Нам ее не выиграть.