Теперь уже леший вжал свою голову с торчащими в разные стороны волосами в плечи. Разноцветные глаза приниженно опустились вниз. Гаяна глубоко вдохнула и шумно выдохнула, демонстрируя концентрацию и успокоение.
— Я обещала, что если вы будете служить мне, то я вас щедро награжу, — спокойно начала она.
Переглянувшись, болотник и леший дружно закивали, подтверждая ее слова. Меф стоял в стороне и заинтересовано наблюдал за происходящим, косясь то на нечисть, то на ведьму.
— Но если вы не будете справляться с моими приказами, я вас накажу, — продолжила она.
Снова кивки.
— Я была милосердной. Но теперь мое терпение на исходе, — спокойно сказала она и, вскинув руку, прошептала древнее заклинание, призывающее огонь.
Тут же болотник и леший вспыхнули ярким и неистовым пламенем. Стоящий рядом Меф невольно отшатнулся от жаркого огня и переместился поближе к Гаяне, которая с довольной улыбкой смотрела на беснующуюся и визжащую в жгучем пламени нечисть.
— Чего тебе болотник-то сделал? — удивленно спросил у нее Меф.
— От него воняло тиной, — пожала плечами ведьма.
— Коварная ты женщина, — задумчиво заметил черт. — Постараюсь не вставлять тебе палки в колеса.
— А хотел?
— Были такие намерения, — признался Меф. — Но теперь — ни за что!
Гаяна не поверила ни единому его слову. Довольная улыбка продолжала играть на ее лице, вот только она была напускной. Внутри у ведьмы все клокотало от гнева и недовольства.
— Где Ван? — спросила Гаяна.
— В своих покоях, — тут же ответил Меф. — Пьет вино и читает какие-то манускрипты.
— Что он делал, пока меня не было?
— Пил, — начал перечислять рогатый, загибая пальцы. — Читал. Много лежал.
— И никуда не выходил? — недоверчиво спросила Гаяна.
— Несколько раз покатался на своем коне вдоль берега моря. Больше никуда не выходил.
Узнав все, что ей было нужно, ведьма небрежным жестом руки отмахнулась от черта. Из-за того, что все вокруг были не способны выполнить ее приказов, Гаяне вновь приходилось брать все в свои руки. Расслабляющие горячие источники отменялись. У ведьмы появилось еще одно дело, которое не терпело отлагательств.