— Конечно, я сделал все это, — пожал плечами Мейсон. — Только вы неправильно поняли мои мотивы. Я не прятал ее от полиции.
— А от кого вы ее прятали?
— От журналистов, — мгновенно ответил Мейсон. — Вы же прекрасно знаете, как это бывает. У газетчиков свои способы вытягивания из людей информации.
— Но вы пошли с Евой Мартелл в пансион Мэй Бигли и сказали, что она должна спрятать мисс Мартелл так, чтобы ее никто не мог найти?
— Все верно, — ответил Мейсон.
— Чтобы никто не мог ее найти?
— Да.
— Никто?
— Именно так.
— Неужели вы не понимаете, что это слово включает также и полицию?
— Полицейские уже закончили работать с ней к тому моменту, — улыбнулся Мейсон. — Они выслушали ее показания и отпустили.
— Но вскоре после этого она снова понадобилась.
— Очевидно, что от меня нельзя требовать, чтобы я отгадывал намерения полиции, я не умею читать мысли, — заявил Мейсон. — Если я правильно понимаю, Большое жюри сейчас выясняет мои намерения. Вот я и поясняю, из каких соображений действовал. Если вы считаете, что у меня были другие мотивы, то должны это доказать.
— На следующий день вы узнали, что ее ищет полиция, потому что я сам сказал вам об этом.
— Да, сказали, — кивнул Мейсон. — Вы сказали также, что она должна явиться в полицию до полудня. Я посоветовал обязательно появиться в Управлении полиции до двенадцати часов. И тут кончается моя ответственность, мистер Гуллинг.
— Нет, не кончается. Вы не привезли ее до двенадцати часов.
— Разве это не чистая формальность? Ее привезла патрульная машина, разъезжавшая по городу.
— Ее
— Минутку, минутку, мистер Гуллинг, — улыбнулся Мейсон. — Вы все перепутали. Этот вопрос вы должны были обсудить с Евой Мартелл. Моя единственная связь с этим делом состоит в том, что я
Поняв силу аргумента Мейсона, Гуллинг холодно заметил: