Сны единорога

– Мои родители мертвы, – бросила Сена. – Ну или всё равно что мертвы. Папу казнили много лет назад, а маму, как я узнала, держат в какой-то части лабиринта старой столицы.

– Твои источники ошибаются, – возразила Бахрома. – Я величайший историк нашего времени. Мне известно обо всём, что происходит в Ардене. Включая постановочную казнь. Включая операцию по спасению жены. Включая слухи о сбежавшей паре алхимиков, экспериментирующих с великими и опасными чудесами. Такими, которые, как мы знаем, могут разорвать швы, скрепляющие этот мир.

У Сены был такой вид, словно её ударили по голове молотком. Она в буквальном смысле закачалась на ногах:

– Папа… он жив? И он вместе с мамой?

– Пока что, – подтвердила Бахрома. – Но это ненадолго.

Булатные… они живы! И снова эта странная фраза… Про швы, скрепляющие мир. Где же она её уже слышала? Внезапно Клэр вспомнила: Ворс! Ворс сказал, что два их сильнейших алхимика (те самые, которые научили всех пробуждать химер) пропали без вести во время неудачного эксперимента со швами, скрепляющими этот мир. Родители Сены бывали в Плетёном корне!

– Вы расставили ловушку! – Глаза Софи яростно сверкнули. – Вы используете Сену в качестве приманки, поэтому, когда… что? Постойте, я поняла. – Лицо Софи исказила такая сердитая гримаса, что на неё страшно было смотреть. – Вы устроите публичную казнь, чтобы выманить их, когда они попытаются спасти дочь. И когда они это сделают, вы захлопнете ловушку. И найдёте способ воспользоваться ситуацией, чтобы разобщить гильдии ещё сильнее. Совсем как в тот раз, когда вы пустили слух, что кователи уничтожили каменную королеву и каменного единорога. И когда вы наконец будете готовы прийти ко власти, не останется никого, кто мог бы вас остановить.

– Молодец, догадка хорошая, – Бахрома одобрительно кивнула. – Я всегда думала, что ты умна, несмотря на твою одержимость единорогами.

У Клэр ухнуло в желудке. Софи познакомилась с Бахромой ещё до того, как её повстречала Клэр. Большую часть своих первых дней в Ардене сестра провела за разговорами со знаменитым историком, слушая легенды о единорогах.

– Так вы убьёте меня только ради того, чтобы обрести власть! – прокричала Сена сквозь прутья тюремной клетки. У неё был скорее разъярённый, чем испуганный вид. – Вы просто отвратительны!

Покачав головой, Бахрома пристально посмотрела на ковательницу:

– Да, я признаю, что обрету власть. Но я делаю это не ради себя. Я делаю это ради Ардена. Я расчищаю дорогу, по которой вернётся королева Эстелл, потому что только она может возвратить чудесам их былую силу. Только она может очистить страну от призраков. И ей нужны твои родители. – Женщина грустно улыбнулась и щёлкнула пальцами. Из тени вышли двое мужчин. И хотя сейчас на них не было синих роялистских плащей, Клэр вспомнила, что видела их в ту ужасную ночь на Равнинах печали. – И если это означает смерть для одной маленькой девочки, – произнесла Бахрома голосом скользким, как масло, чёрные, как озёрный ил, слова, – да будет так.

Кап, кап, кап – падала вода на пол промозглой тюремной камеры. Звук был громким, как удары барабана в тёмной утробе Затопленной крепости.

Клэр в отчаянии забилась в угол, стараясь держаться от ботинок Сены подальше. Ковательница расхаживала по клетке взад-вперёд. Рыжие косы хлестали её по спине всякий раз, когда она круто поворачивала обратно. Сена всегда отличалась вспыльчивым нравом, но, учитывая, какой оборот принимали события, Клэр не знала, в какой момент разгорится пожар. Сейчас было лучше не путаться у неё под ногами.

Кроме того, девочка до сих пор не переварила мысль о том, что разговор, который они с Софи подслушали в Горнопристанище, касался вовсе не её, а Сены.

Беспокойно ёрзая, Клэр пыталась придумать план побега. Но сосредоточиться ей мешали слова Бахромы, звучавшие у неё в голове эхом. Они были настолько ужасны, что, казалось, намертво приклеились к ней в мозг.

– Эй, – произнесла Клэр осторожно. Она старалась, чтобы её голос звучал успокаивающе, как мамин, когда они температурили. Рука девочки потянулась к закреплённому лентой пучку. Туда она вернула свой шишковатый карандаш из кармана-обмана, после того как её обыскала Бахрома. – Возможно, я смогу вытащить нас отсюда через рисунок, как в тот раз.

Софи скривила рот:

– Тебе и тогда это еле удалось. И ты нарисовала только ручку к двери, которая уже там была.

Звук её голоса снова стал плоским, словно портрет без световых пятен и теней. Жаль, что Софи не рисунок, тогда бы Клэр знала, как её исправить. Но сёстры устроены сложнее, чем наброски.