– Ты говорил, что видел меня во сне. Расскажи, пожалуйста.
Я невесело усмехнулся. Что ей рассказать? Для меня сны – лишь набор лохмотьев чужих жизней. Каждый рваный кусочек оставляет след в моей душе, я словно живу этими снами, испытываю в полной мере все то, что мне снится. Во сне я считаю себя кем-то другим и совершенно не помню, что я – это Сережа. А утром очередной кусок чьей-то жизни оседает в глубинах памяти обрывком призрачного савана, сквозь который просматриваются отражения других снов. И выстроить цепочку событий просто нереально. Лишь самые яркие моменты порою всплывают. Но и то, отдельными кадрами.
– Он бежал, – голос мой звучал хрипло и неуверенно. – Ему кричали, чтобы он бежал. Но он не успел. Дерево рухнуло. Это все, что я помню. Еще он кричал твое имя.
– Он видел у дерева меня в той одежде, что ты рассказывал? – допытывалась Шайри. – Пожалуйста, это важно! Он видел меня у дерева
Я попытался вновь вызвать в памяти видение. Голова уже трещала от боли, зубы стучали. Но не только от холода, я всегда испытывал приступ панического страха, когда пытался восстановить в памяти свои сны.
– Не знаю, – слова дались с трудом, челюсть свело. – Не могу понять. Что-то мне совсем плохо…
– Ой, прости, – Шайри мгновенно вскочила, метнула к выходу. – Сейчас!
Через секунду она вернулась, в ее руках я увидел чашку, полную дождевой воды. Девушка поставила железную посудину прямо в костер. Заботливо перебрала принесенные ранее листочки и травинки, что-то из пучка выбросила в огонь, остальное перетерла небольшим камушком в зеленую массу и бросила в закипевшую воду. При этом Шайри напевала под нос. Я не прислушивался к словам, обхватил себя руками, пытаясь согреться, маленькая курточка совсем не помогала, стопы и пальцы рук задубели, тело сотрясала дрожь.
По пещерке распространился приятный запах травяного чая, смешанный с терпким дымом сгоревших растений.
– Почти все, – возвестила Шайри. – Пока оденься.
Она стянула с ветки мой костюм и смущенно сунула мне в руки.
– Как? Уже? – пробормотал я. Впрочем, удивление быстро прошло, я с удовольствием натянул сухие носки, футболку и костюм, ощущая себя уже чуточку лучше. – Послушный у тебя огонь.
Шайри деловито кивнула и, используя рукав своей куртки как прихватку, осторожно взяла из костра чашку, поставила на камень:
– Пусть поостынет, – присела рядышком со мной. Ее тонкие пальчики нервно крутили коричневую веточку: – Сережа… а у тебя есть девушка?
От неожиданности я поперхнулся и сильно закашлялся. Щеки Шайри покраснели, она словно съежилась. Но, опустив голову, упрямо продолжила:
– Ты в поезде назвал имя.
Она немного помолчала и произнесла почти с отвращением:
– Такое странное женское имя. Мерцана! Это правда твоя девушка?
– Мерцана? – едва откашлявшись, прохрипел я.
Среди серых лоскутков чужих жизней я словно воочию увидел ее танец. Яркий, сильный, запоминающийся невероятной чувственностью. Шайри посмотрела на меня, губы ее сжались, девушка тяжело вздохнула. Поднялась и медленно взяла кружку с травяным настоем.