Я ощутил сильный толчок в грудь, от неожиданности отскочил назад и ударился ухом обо что-то твердое.
– Уй! – взвыл и схватился за голову.
– Это я должна орать «уй», – рявкнула девушка. – Ты мне ногу отдавил, медведь! Как теперь танцевать буду?
Я потер пострадавшее ухо и проворчал:
– Ты, вроде, говорила, что работы больше нет.
Щелчок, приглушенный свет озарил небольшую прихожую, прямоугольник зеркала отразил мою недоуменную физиономию. Я хмыкнул и обернулся, чтобы посмотреть, во что врезался – острые углы деревянной полочки, видимо, для головных уборов, выглядели весьма хищно, и висела полка низковато. Скорее всего, рассчитана была на бабкин невысокий рост, поскольку Мерцана обходилась капюшоном.
– Заказов больше нет, – Мерцана постучала себя по виску. – А в фитнесс-центр ты, хвала всевышнему, еще не приходил показывать свой номер с судорогами и падением замертво. Ладно, некогда болтать, нужно печь растопить, а то холодно, аж жуть!
– Печь? – упавшим голосом переспросил я. – Ты топишь печь? Дровами, что ли?
– Нет, конечно, – хихикнула Мерцана. – Я заманиваю в свой дом мужчин и топлю печку их еще не остывшими телами! Да расслабься ты! Сейчас включу котел, скоро станет тепло и вода нагреется. Можешь помыться, если хочешь.
– И ванная есть?
– Есть тазик и веник, – раздраженно фыркнула девушка. – Слушай, достал уже. Хватит вести себя как избалованный придурок в деревне у бабушки. Дом вполне комфортабельный, тут сухо и тепло… скоро будет. Иди пока на кухню… вон туда. Я щас!
Она исчезла за крашеной дверью. Я прошел в невысокий проем, едва скрытый за бамбуковой шторкой. Гибкие струйки с деревянным перестуком скользили по моим плечам, схлестываясь за спиной. Такое ощущение, что меня обнюхали, потрогали и признали… ну если не своим, то достойным пройти на кухню.
Кухонька оказалась совсем малюсенькой. Я сел на один из двух табуретов за квадратный столик, с омерзением покосился на мойку, подвешенную прямо к стене под шкафчиком. Там лежала чугунная сковорода с присохшими остатками пищи, по грязной тарелке ползала жирная муха. Подвинув пустую чашку с хвостиком одноразового чайного пакетика, поставил локоть на клеенчатую скатерть и с сомнением уставился на печенье в плетеном блюде.
В животе заурчало. Супчик Мора был единственной нормальной едой за последние два дня. До сего момента я и не думал о ней, но сейчас вдруг понял, что голоден до тошноты.
– Тепло ль тебе, девица? – ехидно поинтересовалась Мерцана, вынырнув из водопада занавески. Она уже скинула свитер, на ногах красовались пушистые розовые тапки с мордочками зайцев. Перед моими ногами шлепнулось нечто черно-зеленое, отдаленно похожее на старые стоптанные тапки. – У нас не ходят дома в уличной обуви! Да и пальто свое вампирское можешь снять, уже стало намного теплее!
Я без сожаления расстался с тесными грязными кедами, пальцы на ногах уже болели, сунул ноги в тапки. Пальто с вывернутыми рукавами упало на пол. Мерцана растерянно моргнула, потом саркастично фыркнула:
– Ну ты принц Гамбургский! Хоть бы спасибо сказал! Что вашему высочеству еще подать?
И, не дожидаясь ответа, подхватила кеды, скрылась под злобные щелчки плетей занавеси о стены. Действительно, стало тепло. Я потер горящие уши, несколько раз сжал и разжал ноющие пальцы. Странное ощущение нереальности происходящего охватило меня. Я иронично улыбнулся: никто не пытается меня убить, околдовать, напоить, соблазнить, и все кажется, что такого и быть не может!
– Что лыбишься? – подозрительно спросила Мерцана, вновь появившись на кухне, в руках она держала черный пакет и тарелочку с маслом.
Я поспешно опустил глаза. Не говорить же девушке, что она меня совсем не привлекает. Сейчас даже кажется, что чаровница, исполняющая на сцене «Хоббита» фантасмагорический танец, и девчушка с растрепанным ершиком и колючим взглядом ну никак не могут быть одним и тем же человеком.