Танкист закашлялся. Судоплатов налил стакан воды. Тот выпил, затыкая брешь в щеке заскорузлой ладонью, перемотанной грязной тряпкой, струйка пролилась на воротник. Конечно, в плену немца перевязали. Но кто будет стараться ради эсэсовца? От него смердело гниением.
— …Меня придавило трупами. Думал — все. Спасли русские мародеры. Один стаскивал сапоги. Он заметил, что я дышу.
— Понятно. Я распоряжусь, чтобы вас осмотрел врач, — прервал его Судоплатов. — Расскажите о встрече с протеже фон Валленштайна.
Серебрянский не читал донесение Париса о ликвидации перебежчика Чеботарева. Оно бесследно пропало вместе с архивом Слуцкого. В общих чертах история была известна. Дитман дополнил ее подробностями о кровожадности абверовского ефрейтора, выбившего показания чудовищными пытками.
— Действительно — жестоко. Нас интересует другая подробность. Как торговались с предателем?
С наводящими подсказками Судоплатова пленный вспомнил центральный эпизод. Чеботарев в качестве пробного шара своего предательства сдал советского разведчика под дипломатической крышей, потом нелегала.
— Кого тогда назвал Чеботарев? — по-русски вклинился Серебрянский.
— Агента А-317, очень ценного. Конечно же, тот не фигурировал в списке Слуцкого. Был арестован, судя по всему — погиб, — так же по-русски прозвучал ответ.
— О, проклятие!
— Увести! — Судоплатов позвал конвой. Немца вывели. — Что ты об этом думаешь?
— Да… Конечно, не вмешайся Парис, Чеботарев сдал бы всех. Не исключаю, в те годы агента могли отозвать в Москву, на ровном месте обвинить в предательстве и расстрелять. Но это — из категории «если». Фактически наш паренек привел к немцам за ноздри перебежчика и тем самым убил товарища ради хорошего впечатления у немецкого начальства.
— Именно! — Судоплатов присел на краешек стола. — К Парису был послан связной, пропал, как и его контакты в Париже. Брайтенбах убит.
— Павел, связной не знал еще, что Парис — это Валленштайн.
— Я в курсе. Но Фитин не обратит внимания. Зато может докопаться, что у Париса погиб второй связник.
Судоплатов вытащил папиросу, смял гильзу. Серебрянский подпер голову кулаком. Его терзали сомнения.
— Считаешь, что перекинулся к немцам? Не верится. Мы сами готовили парня.
— Не скажу наверняка. Бывает — агент на холоде скисает без связи, живет строго по легенде. Служит твой Теодор в СС и не признается, что заслан.
— Значит, больше никого к нему отправлять не будем. Разберемся после войны. И без Париса хватает дел.
Густая струя дыма перебила запах, оставленный пленником. Судоплатов задумчиво стряхнул пепел.
— Я бы сказал иначе. У нас в запасе его отец, брат и документы о службе в НКВД. С таким рвением и беспринципностью Парис непременно сделает карьеру. Нужно узнать, до какого положения он дорос, и напомнить о долге. Не захочет работать с нами — заставим. Но аккуратно. Только если обнаружим Париса где-то за пределами Рейха. Без подключения берлинской резидентуры. Тем более у них провалы.