– Нет, все было как обычно.
– Никто не слонялся около дома, не наблюдал за окнами?
– Нет, – ответил Бринкманн.
С тех пор как Карина с ним заговорила, он был сосредоточен на ней, но теперь быстро посмотрел на Хагенаха, причем в его взгляде мелькнуло что-то темное.
– Зачем ты вообще разносил эти флайеры? – все-таки вмешался Рольф. – Ты доставляешь пиццу от этой фирмы – и еще распространяешь их же рекламу?
Бринкманн явно через силу посмотрел Хагенаху в лицо. Можно было подумать, что он боится чем-то себя выдать.
– Заказы из пиццерии я развожу давно, а рассовывать флайеры по ящикам начал после того, как «Эмилия-Романья» стала сотрудничать с «Food2You». Они хотели, чтобы я перешел на работу к ним, но Рихард Фрайтаг – классный шеф, и я, естественно, остался у него.
– Естественно, – передразнил Хагенах. – И ты сам забираешь листовки прямо из типографии?
– Конечно. Почему бы нет?
– Разве не проще было бы разносить эти бумажки вместе с пиццей?
– Иногда я так и делаю, но заказы надо доставлять по отдельным адресам, а флайеры распространять по всему кварталу. Трудно совместить это так, чтобы еда не остыла.
– То есть за раскладывание рекламных листовок по ящикам вам платит «Food2You», а за доставку пиццы – владелец пиццерии «Эмилия-Романья» герр Рихард Фрайтаг, – подытожила Карина Райнике.
– Совершенно верно.
Ребекка достала из бардачка пачку сигарет и дважды тряхнула ее.
– Предадимся вредной привычке? – предложила она.
Йенс кивнул. Ему нравились их совместные перекуры, а последний, кстати, был уже очень давно. Он сунул сигарету в рот, Ребекка поднесла к ней зажигалку. Они приоткрыли окна и некоторое время ехали молча.
– Ты можешь всегда так делать, – вдруг сказала она.
– Как – так?
– Называть меня Беккой. Мне нравится.
Йенс бросил на нее быстрый взгляд искоса: она смотрела прямо перед собой. Иногда он мог читать ее как книгу, но потом она вдруг опять становилась для него тайной. Создавалось впечатление, будто Ребекка позволяет ему видеть только то, что считает нужным показать. И как женщинам такое удается?