Курьер смерти

Она пожала плечами.

– Не знаю… Может, с час.

На самом деле она наверняка приехала гораздо раньше, но Йенс решил не придираться.

– Это напоминает тебе историю девушек с Айленау, верно?

Ребекка зажмурила глаза и помотала головой.

– Нет. Это напоминает мне обо всех девушках и женщинах, которые каждый день пропадают, но их никто не ищет.

Йенс вынул у нее изо рта маркер и надел на него колпачок.

– Как же никто? Мы с тобой ищем. Постоянно. – Он взял баллончик со спреем и побрызгал на бумажный платок, чтобы очистить доску. – Постой-ка… Ты испачкалась. – Он стер красный фломастер с ее щеки. – Просто мы не можем расследовать все преступления на свете, и ты это прекрасно знаешь. Нам нельзя ни на чем зацикливаться, а то мы не сможем контролировать ситуацию в целом.

Ребекка вздрогнула и недоверчиво сдвинула брови.

– Ты хочешь сказать, меня переклинило?

Йенс мысленно вздохнул.

– Ну да, немножко. Ты приняла эту историю очень близко к сердцу, потому что жалеешь мать девушки.

– Естественно, жалею! Как же иначе! Поставь себя на ее место. Женщина два года ищет своего ребенка, боится за него, но никто ей не помогает. А ведь ей нужно еще и работать, обеспечивать себя… При этом не проходит ни минуты, чтобы она не думала о дочери.

– Я понимаю, но…

– Нет, не понимаешь! – резко оборвала его Ребекка. – Как мы могли настолько очерстветь, что, когда слышим о таких трагедиях, то просто пожимаем плечами? Дескать, это не в нашей компетенции! Другая федеральная земля!

Уронив руку с бумажным платочком, Йенс заглянул Ребекке в лицо. Он не знал, что ответить. Сейчас, наверное, любой ответ оказался бы неправильным. Комиссар Кернер был из тех мужчин, которые охотнее молчат, чем говорят. Это стало причиной обоих его разводов, и все равно он оставался тем, кто он есть. Нельзя менять в сложном механизме отдельные детальки и надеяться, что вся система будет работать хорошо.

Несколько секунд коллеги в упор смотрели друг на друга. Йенсу это далось нелегко: у Ребекки были красивые выразительные глаза, и под их взглядом ему всегда становилось неспокойно.

Наконец он вздохнул и повернулся к доске.

– Может, ты что-нибудь упускаешь из виду?

Она вспыхнула, но тут же смягчилась.