Дорогой враг

Но ты этого не сделаешь.

Я слишком хорошо знаю Делайлу. Все, за что она берется, она делает идеально. Если бы она опубликовала плохой или постыдный контент, это причинило бы ей душевные страдания. Не потому, что она беспокоится, как это отразится на мне, а потому, что она просто не может выполнять свою работу некачественно.

Твою ж, ты прав. Тьфу. Ладно. Я помогу тебе. Но не буду делать это самостоятельно. Я дам тебе рекомендации, но ты должен принимать решения сам, чтобы контент был твоим собственным.

Я мог бы тянуть с этим вопросом, настаивать, чтобы она полностью взяла все на себя, но тогда я бы почувствовал себя полным придурком. Хотя я и так чувствую себя им рядом с ней.

Получается, сделка. Но я НЕ выкладываю снимки тела или чего-то в этом роде.

Далее следует еще один смайлик с закатыванием глаз.

Ты всегда был слишком высокого мнения о себе, Мейкон. И если я скажу тебе выложить подобные фотографии, то ты сделаешь это. Кубики пресса = любовь.

Значит… тебе нравится мой пресс? Я так и знал. Моя задница тоже довольно классная, да?

Извините, Делайла покинула эту планету.

Послушай, тебе не нужно умолять. Я пришлю тебе фото.

Даже не вздумай!

Я задираю футболку, делаю быстрый снимок своего пресса и отправляю его.

Засранец!

А теперь, Делайла, притормози со своими извращенными запросами. Для фоток моей задницы еще рано.

Ха-ха!

Смеясь, я останавливаюсь на этом. Делайла больше ничего не отвечает, что немного разочаровывает, и я остаюсь сидеть, не зная, что делать. Обычно в это время я где-то находился — навещал знакомых, бегал трусцой по горным тропинкам, делал все, что мог, чтобы забить мысли.

Когда Норт и Делайла уехали, в доме стало тихо и спокойно. Отдаленный плеск волн о берег — единственный постоянный гул. Проходит час, по-прежнему слишком тихо и спокойно. Я встаю и медленно хожу из комнаты в комнату, гоняясь за солнцем, пробивающимся сквозь массивные окна. Я знаю каждый угол этого дома. Это все мое.

В детстве мне ничего не принадлежало. Даже моя комната. В нее могли вторгнуться без предупреждения. Личного пространства не было. Раньше я мечтал о собственном доме, рисовал его в своем воображении — каким он будет, где будет располагаться. Я вырос в особняке, поэтому знал все о красивых местах. Но это не интересовало меня так же сильно, как размышления о свете и просторе. Месте, где можно свободно дышать и смотреть на все вокруг ясными глазами.

Бассейн переливается в лучах послеполуденного солнца. Мне еще нельзя плавать, но, черт возьми, он так и манит. Насколько мне известно, Делайла и близко не подходила к бассейну. Она вообще плавает? В последний раз я видел ее в купальнике, когда ей было тринадцать. Она несколько раз ловила на себе мой взгляд — к моему большому ужасу — и была недовольна. Не могу сказать, что винил ее в этом. Я тоже был взбешен — как из-за того, что меня поймали, так и из-за отсутствия самоконтроля. Огромным облегчением было, когда она перестала ходить на озеро со мной и Сэм, чтобы поплавать.

Только из-за этого я оставался наедине с Сэм. Но самым ужасным было осознание того, что без Делайлы в уравнении наших отношений общение с Сэм было упражнением в терпении и скуке. Вскоре после этого я всегда делал так, чтобы мы проводили время в большой компании друзей.