— Только не говорите мне, что вы, дети, снова занялись этим.
По какой-то причине эти слова воспринимаются мной по-другому, и я по неволе начинаю представлять, как мы с Мейконом и вправду занимаемся этим. Как он прижимает меня к стене, и мы занимаемся горячим, потным сексом. И грубым. Очень, очень грубым… Я тянусь за своим лимонадом и в спешке проливаю немного.
Его щеки слегка краснеют.
— Э… нет, не совсем. Делайла сказала мне, что ее назвали в честь тети, которая утонула в пироге.
Я корчу ему рожицу, и он отвечает мне тем же, пока мама отвлекается, делая глоток чая.
— Ах да, двоюродная бабушка Делайла, захлебнувшаяся в клубничном пироге с ревенем.
— Я не знал, что в этом замешан
— Ревень помогает умерить сладость клубники, — объясняет ДжоДжо.
Мейкон кивает с абсолютно невозмутимым лицом.
— Мне нравятся чуть-чуть сладкие пироги[33].
Я изо всех сил пытаюсь не закатить глаза.
— Лично я, — продолжает мама, — больше не могу есть пирог с клубникой и ревенем. Он напоминает мне о смерти, — признается она, понизив голос.
Застонав, я опускаю голову на руки.
— Я больше предпочитаю малиновый пирог или с кокосовым кремом, — говорит она Мейкону.
— Мой любимый — шоколадный шифон, — вставляет ДжоДжо.
Мейкон отводит от меня взгляд, его губы дергаются в ухмылке.
— Я неравнодушен к теплому персиковому пирогу.
— Ох, во имя любви к пирогам! — восклицаю я. — Не могла бы ты, пожалуйста, рассказать нам, почему меня назвали Делайлой, мам?
Она бросает на меня упрекающий взгляд.
— Твое терпение оставляет желать лучшего, Делайла.