Дорогой враг

— Ты в порядке? — Его голос врезается в мою нежную кожу.

«Да». — Я не озвучиваю это, но не думаю, что он будет спорить.

— А ты?

Мейкон снова наклоняет голову, двигая челюстью, затем поворачивается, глядя на город внизу. Его большой палец барабанит по металлической крыше в глухом ритме.

— Мне жаль.

— За что? За отвратительное поведение твоего отца? Или за то, что нам пришлось пересечься с ним? Уверяю тебя, ничего из этого не является твоей виной.

Его улыбка мрачная и вымученная.

— А кажется, что моя. Черт, я ненавижу его.

— Он отвратительный человек, — тихо отвечаю я.

Мейкон едва слышно соглашается, звуча сдавленно. Он опять склоняет голову, сжимая кулаки, и я понятия не имею, что сказать, чтобы сделать лучше. Я все еще не могу прийти в себя из-за того, что Джордж Сэйнт поведал Мейкону, и из-за того, как ужасно он с нами обращался.

Ровный голос Мейкона нарушает тишину.

— Помнишь тот случай в седьмом классе, когда я отвлекся и столкнулся с тобой перед кабинетом естествознания и ты обвинила меня в том, что я сделал это специально?

Учитывая, что у меня по всей видимости фотографическая память, когда дело касается Мейкона, я помню. Воспоминание больше не причиняет боль, а, наоборот, забавляет.

— Отвлеклась моя тетушка Делайла. Ты же отрицал это. Сказал, что не видел меня. Но я заранее выкрикнула предупреждение, поэтому каким образом ты не понял, что я была там?

Мейкон сжимает губы, отчего вокруг его рта образуются глубокие морщинки.

— Я не расслышал тебя потому, что у меня была вода в ушах с прошлой ночи, когда отец держал мою голову в ванне в наказание за то, что я пришел домой в грязных ботинках.

Ужас накатывает на меня волной, смывая все мысли и скручивая желудок.

— Мейкон…

— Не надо. — Он поднимает руку, в его взгляде одновременно загорается предупреждение и мольба. — Просто… не надо.

Я замолкаю, едва заметно кивнув ему в знак понимания. Бывают моменты, когда утешение придает силы, и моменты, когда хоть грамм сожаления может сломить тебя.