Дорогой враг

— Почему? — огрызаюсь я. — Почему ты скрывала это от меня? После всего, что она сделала.

— Сэм умоляла меня не…

— Я в этом не сомневаюсь. — Я делаю тяжелый шаг к ней, но останавливаюсь, не в силах сократить расстояние. — Тебе не приходило в голову, что мне тоже хотелось бы знать о звонке?

— Это было… — Делайла прикусывает губу. — Она сказала, что не вернется, если я скажу тебе. Поэтому я умолчала. Прости меня, Мейкон.

Меня выводит из себя то, что она даже не пытается спорить со мной. Мне нужен огонь, буйное объяснение. Я хочу, чтобы она сказала мне, что я все неправильно понял, что она не поставила Сэм выше меня. Та дала о себе знать еще до писем. Я качаюсь на пятках, и меня осеняет мысль. Тело пробирает дрожь, когда я выдавливаю из себя слова.

— Когда я нашел тебя на кухне… — я тяжело сглатываю, гнев нарастает. — И ты пыталась прекратить наши отношения, потому что не могла забыть, как я обращался с тобой в детстве… — Она морщится, не встречаясь со мной взглядом. — Все это было из-за Сэм, верно? Из-за того, что ты только что сказала? Что она заставила тебя думать, что я манипулирую тобой?

На секунду Делайла закрывает глаза, но, как только они распахиваются, в их ярких глубинах таится боль.

— Да. Это было из-за Сэм. Она сыграла на моей неуверенности.

Я быстро и решительно киваю.

— Здорово. И, вместо того чтобы поговорить со мной об этом и рассказать, что произошло на самом деле, ты попыталась отстраниться.

Это больно. Я не был к такому готов. Я могу смириться с тем, что Делайла не рассказала мне о Сэм, потому что посчитала, что так заставит ее вернуться. Но это? Я потираю рукой грудь.

Ее нижняя губа дрожит, но она отвечает:

— Я не идеальна. Некоторые шрамы настолько укоренились, что от них трудно избавиться. Когда Сэм сказала…

— Сэм, — усмехаюсь я. — Всегда чертова Сэм. Она втаптывает тебя в грязь, а ты снова и снова позволяешь ей водить тебя за нос. Когда ты поумнеешь?

Глаза Делайлы вспыхивают.

— Ты только что сказал мне, что нет ничего плохого в том, чтобы попытаться помочь людям, которых любишь.

— Тогда я подумал, что ты говоришь о защите мамы. А не о… какой же бред. А как насчет меня, Делайла? Я открылся тебе, поведал о всех мрачных тайнах прошлого. Я доверился тебе. — Всем своим проклятым сердцем. — А ты не доверилась мне достаточно, чтобы рассказать правду, почему у тебя были сомнения.

— Мне очень жаль, Мейкон. — Делайла заметно скукоживается. И меня бесит, что я хочу ее обнять. Сейчас я слишком зол. Я чувствую, как земля уходит из-под ног. Как она может так хорошо знать меня и не понимать очевидного?

— Когда мы были детьми, у меня ничего не было, кроме моей гордости, — сурово говорю я. — Я думал, что защищать свою гордость — самое важное в этом мире. Но я вырос и понял, что самое важное — уметь доверять. Я впустил тебя, потому что думал, что могу…

— Мейкон…