Скажи

Глупая.

Егор быстрым движением вытащил правую руку из кармана и тут же вцепился в талию девушки, привлекая к себе, врезаясь губами в её губы, почти сразу же ощущая отдачу – протест с её стороны. Левая рука, также высвобожденная из кармана, легла на её висок, не давая увернуться.

Егор отчётливо ощутил: мир вокруг покачнулся, как и во все те разы, когда он целовал её. Слегка прикусил её нижнюю губу в призыве успокоиться. Полувыдох-полустон, вырвавшийся из влажного рта Марины, ударился о его сознание так чётко и явно, что Рембез едва не навернулся на пол вместе с девушкой, которую так охотно и до беспамятства прижимал к себе.

Как можно было сводить с ума настолько сильно? Он не знал. Но ему хотелось, чтобы это ощущение он испытывал не последний раз в своей жизни.

Он отчаянно хотел, чтобы она сводила его с ума и дальше. Желательно, на постоянной основе.

До Егора не сразу дошло, что она перестала сопротивляться; что лёгкий укус оказался действенным; что девушка наконец-то поддалась ему. Парень ощутил, как на его плечо невесомо опустилась её лёгкая рука, мягко сминая ткань тонкой белой рубашки, а вторая легла на щёку.

Влажный язычок прошёлся по его зубам, достигнув нёба, захваченный его языком. Егор чувствовал, как немеют ноги и руки, и сильнее сжимал тонкую талию пальцами так, словно это был единственный ориентир, позволяющий ещё удерживать собственный вес и здравый смысл вместе с ним. Ощутил, как Марина встала на носочки, и усмехнулся прямо в поцелуй, а в следующую секунду уже она мягко прикусила кончик его языка, заставив слегка поморщиться, однако тут же мягкие губы нежно затёрлись о его, словно извиняясь, пытаясь загладить вину.

Горячая волна ударила в голову с утроенной силой. Егор сминал влажные губы, обкусывал, облизывал их, боясь только одного – что в любой момент всё может оборваться. А он так не хотел, чтобы это прекращалось.

Человек, утягивающий его в бездну безумия, был слишком не постоянен и принципиален, чтобы такие сладкие – и одновременно мучительные – минуты длились долго.

Но когда тонкие пальцы проделали путь от его скулы до затылка и зарылись в волосы так, словно Гейден боялась того же самого, Егор судорожно выдохнул прямо в её рот, прижимая девушку к себе ещё сильнее. Почти потонув с головой в этой болезненной страсти, поглощённый нарастающим сумасшествием, взлелеянным в разумах обоих.

Ему очень хотелось, чтобы она боялась того же самого. Потому что это могло значить, что бояться как раз-таки больше не придётся.

Грёбаный замкнутый круг.

Сознание уплывало с пугающей быстротой. Егор не понимал, как ещё вообще может о чём-то задумываться, оглаживая пальцами плавный изгиб спины и задерживаясь на выступающих волнами рёбрах, пересчитывая их бережно, аккуратно, с исступлённой, израненной временем и желанием нежностью.

Прямо как он хотел, как представлял себе, глядя на эти своды рёбер под тонкой кожей, когда она стояла перед ним без своей блузки.

Егор мог поклясться – в это мгновение он был счастлив. В это мгновение он готов был зацеловать её до беспамятства, выплёскивая все накопившиеся эмоции. А она плескала их в ответ, сильные, крышесносящие, пылкие. Притягивая к себе, утопая пальцами в волосах на затылке, рвано, прерывисто дыша в его губы.

Они отстранились, когда поняли, что обоим катастрофически не хватает воздуха. Буквально на несколько сантиметров, соприкоснувшись лбами, дышали тяжело и громко, не отрывая друг от друга глаз. Почти не моргая, не рискуя прервать тактильный контакт: он всё также сжимал её талию и оглаживал ладонью щёку; она всё также касалась его затылка и цеплялась ладонью за плечо, сквозь ткань рубашки ощущая, как напряжены мышцы.

Егор чувствовал её тёплое дыхание на своих губах, перекручивая в мыслях все ощущения, каждое их прикосновение, каждую клетку тела, ощутившую Гейден. И ощущавшую до сих пор.

Звонок на урок наполнил помещение, перекрывая сбитое дыхание обоих, а потом снова стих, а вместе с ним – и ворох голосов из коридора, который до этого был приглушён закрытой дверью.

Марина вздохнула ещё раз, глубоко и медленно, и, закусив губу, сделала шаг назад. Егору показалось, что она сдерживала улыбку, а в следующий момент она действительно улыбнулась. Широко и совершенно искренне. Сдавленно хихикнула, не сводя с него взгляда. И глаза светились настоящим счастьем. Егор и сам не заметил, как улыбнулся ей в ответ. Сунул руки обратно в карманы, наблюдая за девушкой. Как она подходит к столешнице, смыкает пальцы на ручке сумки, набрасывая её на локоть; расправляет блузку, пятно на которой уже потихоньку высыхает, делаясь меньше в размерах; не прекращая улыбаться, подходит к двери и, переглянувшись с ним, выскальзывает из комнаты, исчезая за прикрывшейся створкой. И Егор остаётся один.

Один на один с ощущением максимального счастья. Как будто бы всё было так, как и должно было быть. Правильно, что ли.