Эовин. Выбор воительницы

Однако ульфаратец снова удивил ее. Напряжение внезапно ушло из его тела, как будто он перестал сопротивляться.

– Я не знаю, – спокойно признался Фируниан. – Но после всего, что о ней слышал, я бы этого не исключал.

Ирион кивнул и задумчиво откинулся в кресле.

– А ведь именно Кайлани первой нашла брешь в туманном барьере. И на протяжении многих лет скрывала это от нас.

– Нет, не может быть! – потрясенно вырвалось у Фируниана.

– И все же это правда. – Ирион печально кивнул. – Она предала всех нас, обрекла на страдания в этой тюрьме, в то время как сама знала выход наружу.

– Но почему ты так решил?

– Однажды я заметил, как она вернулась после очередной вылазки. Это произошло несколько лет назад. Однако она упорно отказывалась говорить правду. Утверждала, будто буквально только что обнаружила брешь.

– И почему ты считаешь, что она солгала?

– Она моя дочь, я знаю ее поведение. Она пыталась не пустить меня в мир людей, и это о многом говорило. Значит, у нее имелось что скрывать. А я все не мог понять, что именно. Когда мы захватили Хельмсвир, до меня дошли слухи об отважной юной воительнице, и наконец-то все стало ясно. К сожалению, несмотря на все усилия, отец этой девушки категорически отказался поведать мне что-либо перед своей смертью. – Ирион с сожалением вздохнул.

Душу Эовин захватили ненависть и боль, а глаза тут же налились кровью. Прежде чем осознала, что вообще творит, она добежала до стола, перепрыгнула через него и бросилась на Ириона с громким боевым кличем и колышком в руке. Он без особых усилий увернулся, схватил ее за руки и швырнул на пол, словно куклу.

– Фируниан! – рявкнул правитель.

Однако приказ был излишним. Воин уже возвышался над ней, а потом рывком поднял на ноги и приставил кинжал к горлу.

Эовин не боялась умереть. Пусть так. Перед ней сидел убийца ее отца. Ульфаратец, который, по всей вероятности, пытал и мучил Вулфрика. Изо всех сил сопротивляясь хватке Фируниана, она почувствовала, как лезвие скользит по шее, и гневно рыкнула.

– Стой спокойно! Спокойно, кому я сказал! – прошипел Фируниан ей на ухо, и каким-то образом его голосу удалось проникнуть сквозь застилавшую сознание кровавую пелену.

Он был прав: если Эовин сейчас умрет, за Вулфрика уже не отомстит. Девушка не мигая уставилась на правителя Ульфарата, который с издевкой смотрел на нее. Он снова соединил кончики пальцев и, судя по виду, наслаждался представлением. В этот момент Эовин безумно хотелось вонзить кинжал в его сердце или, что еще лучше, вырвать сердце у него из груди и сжимать в кулаке, пока оно не перестанет биться. Никогда прежде она не испытывала такой всепоглощающей ненависти.

– Я убью тебя, – хрипло пообещала Эовин. Она понятия не имела, когда, где и как, но уверенность в том, что действительно это сделает, запала в душу. На крошечную долю секунды воцарилась полная тишина. Казалось, во всем мире остались только они вдвоем, как будто время на мгновение замерло, чтобы засвидетельствовать этот момент. – Я убью тебя, – решительно повторила Эовин. Она вовсе не угрожала и не клялась. Просто все решила для себя.

– Уведи ее!

Внезапно время снова пошло в обычном темпе, вернув Эовин к реальности.

Хватка Фируниана усилилась. Рука, которой он обхватил ее грудь, сжала кости стальной хваткой, так что стало нечем дышать.