Холодный огонь

– Чума и ад! – прошипел Рейден, его дыхание стало тяжелым и прерывистым. – Они должны гореть, как спички!

– Берегись! – рявкнул Натан.

Мертвецы попытались пробить огненную стену, навалившись кучей. Дворецкий с яростным криком вскинул руку, пламя взметнулось выше, обвило их целиком и спустя секунду оставило обугленные кости. Однако от такого усилия стена стала прозрачной, а парень отступил ближе к Бреннону. Пунцовое свечение сгустилось.

– Чем их так пугает эта штука? – спросил комиссар.

Клинок поблескивал зеленым.

– Их пугает не эта штука, – сквозь зубы бросил Рейден, – а метка на вашей руке.

За огненной стеной стая вдруг разразилась плачущим воем. Огромный пылающий пес молча врезался в нее, как ядро, и принялся рвать мертвецов на тряпки, вспыхивая в самой гуще стаи то там, то здесь. Ходячие трупы сбились в плотное полукольцо, окутанное густым пунцовым маревом, и поползли к воротам. Пес безмолвно и яростно метался вокруг стаи, раздирая тварей по одной, но не мог разогнать их своим ревом: нельзя было допустить, чтобы мертвецы разбежались по всему кварталу. Натан, Лапа и Рейден должны держать их с ифритом здесь, пока Лонгсдейл не закончит.

«А что мы будем делать с ними потом?» – отстраненно подумал Натан. Мертвяки снова протянули сквозь огонь объятые пунцовым свечением руки. Комиссар снес саблей две-три самые настойчивые, вытащил второй револьвер, и тут Рейден вдруг рявкнул:

– Да ну к черту! Не до того сейчас! – и вспыхнул, как факел.

Искристая волна скатилась по его телу вниз, превратилась в пылающий прибой, ударилась в стену и окатила ее снизу вверх. Полыхнуло так, что мертвецы с воплями отшатнулись, унося на себе языки пламени, а Бреннон так и застыл с отвисшей челюстью.

– Ну?! – резко спросила девушка низким хриплым голосом. – У меня сейчас нет лишних сил на всякую чушь!

Натан издал невразумительный звук, недостойный мужчины, и шарахнулся к воротам. Черные глаза девушки презрительно сузились.

– Матерь Божья… – просипел Бреннон, впервые в жизни ощутив, что близок к сердечному приступу. Мир вокруг потемнел, в голове зашумело, ноги подкосились, словно ватные. Даже живые мертвецы – да что там! даже настоящий ифрит! – не могли сразить его на месте так быстро и успешно, как это сделал… сделала… сделало… – Не подходи! – взвыл комиссар, когда она (оно?!) шагнула к нему.

– Ну ладно вам, вы ведь уже знали, что мы существуем… – Оно вдруг оборвало фразу, смерило Натана долгим взглядом и с непередаваемой смесью насмешливости, ехидства и презрения протянуло: – А-а-а, поня-а-а-атно.

– Стой там! – хрипло прошипел комиссар, перекрестив воздух саблей.

– Да успокойтесь вы. – Она отвела клинок в сторону и сказала, медленно и раздельно, как дебилу: – Я не превращаюсь из мужчины в женщину и обратно. Я не собираюсь вас превращать в женщину. Уймитесь уже.

– Ты кто? – выдавил Натан, когда эти слова более или менее проникли в его сознание и вернулся дар связной речи.

– Ведьма.

– А… А это? – Комиссар описал револьвером дугу вокруг ее лица и… остального. Груди вроде нет, но и кадык не виден…

– Иллюзия. Приходится носить из-за таких ограниченных идиотов, как вы.